Пьесы

Лена запросто могла бы одолжить мне четыре тысячи и даже этого не заметить… Пожалуй, вечером ей позвоню… Она всегда бывает очень мила, если брать с распиской… (Отходит от зеркала.) Элин! Георг! Идите сюда! Обед готов! (Тишина. Он включает радио. Арне Турен передает новости о Кэриле Чессмане из Нью-Йорка. МАРТИН снова выключает радио.) Эй!.. Куда вы пропали? Спускайтесь, если не хотите остаться без обеда! (Сервирует еду прямо на голом столе, без тарелок.) Кушать подано! (Насвистывает песню про щенка.) Как всегда. Стараешься тут для нее, а она не идет, еда уже вся остыла… Ладно, пусть на себя пеняет. Сходила бы к врачу, с ума сойдешь от этого кашля. Вдруг поможет. (Кричит.) Элин!.. Вы вообще есть будете?… Как хотите! Что за наплевательское отношение. (Вдруг понимает, что он сделал, сгребает еду обратно на сковороду, вытирает стол, снова наводит порядок.) С меня хватит, больше я никого звать не намерен. (Кричит.) Элин! Ты что, не слышишь? Мне надо позвонить Гугге и попросить его оставить для нас спиртное в конторе, чтобы оно не стояло посреди площади… а вечером я заберу его. Георг небось все возится с мотоциклом, а Давид только к ночи проголодается. (Кричит.) Элин!

ГЕОРГ выходит из гаража.

(Улыбаясь.) Вот ты где. Вы что, есть сегодня не собираетесь?

ГЕОРГ внимательно разглядывает МАРТИНА.

Я вам поесть приготовил. Не слышали, как я вас звал? (Начинает нервно перемывать посуду, двигать туда-сюда сковороду на плите. Открывает дверцу в погреб с углем.) Ладно, плевать… Ты не мог бы спуститься за углем? Что? Ясно. Надо тебе немного заправиться, прежде чем ехать в город. Ты мог бы хоть что-то ответить… Я думал, мы раз в жизни пообедаем вместе, только мы — ты и я, Давид и Элин… А где Давид? (Раздраженно.) Опять на чердаке торчит? (Молчание.) А ты, значит, все возишься со своим мотоциклом? (Молчание.) В чем дело? Чем я перед тобой провинился? Ты что, нездоров? Выглядишь неважно. Иди вымой руки и садись за стол. Надеюсь, это не любовный недуг? (Садится, закуривает.) Почему ты не пригласишь сюда свою девушку? Похоже, она у тебя славная… Как там насчет помолвки? Если хочешь, мы могли бы по этому случаю устроить вечеринку на Троицу… Печеный лосось и картошка с укропом, белое вино, ты ведь его так любишь — «Либфраумильх»… Господи, сто бед — один ответ… Мама ведь ее видела… Ты же понимаешь, мне бы тоже хотелось с ней встретиться. Или ты меня стыдишься? (Молчание.) Это ты брось. Ни к чему это. (Молчание.) Куда они запропастились? (Молчание.) Садись же, Георг… Я хотел бы поговорить с тобой о маме… Ты, наверное, не заметил, как она похудела за последний год… Она стала такой тощей, совсем ничего не ест… Я хотел попросить тебя… Ты не мог бы поговорить с ней об этом ужасном кашле?.. Тебе ведь ничего не стоит отвезти ее в понедельник на прием в лазарет?.. Ты же знаешь, как она боится всего, что связано с врачами. Нам надо помочь ей, надо заставить ее обследоваться… Она так страшно кашляет по ночам, будто вот-вот разорвется на части… Нам с тобой надо всерьез за нее взяться… а она говорит, будто у нее растяжение. (Показывает, поднимая левое плечо, словно крыло.) Только я в это ни секунды не верю. (Молчание.) В чем дело?.. Чего ты так на меня уставился? (Вытирает рот.) Может, у меня червяк по губе ползет или что-то еще? (Молчание.) Ладно, как знаешь. Значит, есть ты не хочешь? Слишком я добрый, вот в чем моя беда. Я ведь дерьмо последнее. Правда? Тогда катись отсюда. (Молчание.) Чего уставился? Катись отсюда, раз не умеешь вести себя по-человечески. (Смотрят друг на друга.) Я требую, чтобы ты… что-то сказал. Немедленно! Убирайся отсюда! Ладно, как знаешь — можешь стоять тут сколько влезет!

ЭЛИН (входит). Да здесь у вас просто газовая камера какая-то. Ты что-то хотел?

МАРТИН. Ничего я не хотел.

ЭЛИН. Мне показалось, ты меня звал.

ДАВИД быстро спускается по лестнице, вбегает.

МАРТИН. Когда-нибудь он себе шею свернет, ясно как божий день.

ДАВИД. Сколько времени? А? Сколько времени?

МАРТИН. Ну-ну, молодой человек, успокойтесь. Часы никуда не делись, висят на стене, как обычно.

ДАВИД (включает радио, звучит музыка). Черт! Опоздал, пропустил все на свете. Кто-нибудь слушал новости? Как там Чессман?