Читаем Пьесы и сценарии полностью

С кем ты? Кто — Игорь?

ГАЛИНА

Мой жених.

НЕРЖИН

Он здесь?

ГАЛИНА

Нет, к счастью, не у вас!

НЕРЖИН

Ах, он у них?

ГАЛИНА

Да, он у нас!

НЕРЖИН

Ну, что ни слово, то загадка.

Сядь, расскажи всё по порядку.

Выходишь замуж?

ГАЛИНА

Выхожу.

Да подожди, да расскажу.

Ты видишь, я ещё дрожу.

Он тут допрашивал меня…

НЕРЖИН

Кто — он?

ГАЛИНА

Чекист.

НЕРЖИН

Ка-кой?

ГАЛИНА

Такой,

С рогами.

НЕРЖИН

Ну, успокойся, ты со мной,

А здесь, в полоске фронтовой,

Они не очень-то над нами.

ГАЛИНА

Студентик хиленький! Куда! Стал выше, твёрже,

Движений, голоса спокойное единство.

Пусть говорят — ужасен фронт, а всё же

Мужчин перерождает он, как женщин материнство.

Когда поедешь ты? Нельзя ли поскорей?

Мне надо вырваться, уйти!

НЕРЖИН

Да что ты так торопишься? Ты ж не среди зверей.

ГАЛИНА

Почти…

НЕРЖИН

Но что творится здесь? Тут зеркало упало?

ГАЛИНА

Тут будет пир.

НЕРЖИН

А ты зачем? Как ты сюда попала?

ГАЛИНА

Не сразу всё… товарищ командир.

Опять слова противные — «товарищ» да «гражданка»…

Как можно благородно: «господин», «сударыня»!

…Для всех я — остовка, немецкая служанка,

Вчера освобождённая с приходом вашей армии.

НЕРЖИН

Зачем?.. Как занесло тебя сюда из Вены?

Кто твой жених?.. Что же молчишь ты, Галя?.. А?

ГАЛИНА

(затруднённо)

У вас это считается изменой.

Он — враг тебе. Он — офицер РОА.

НЕРЖИН

Не обязательно.

ГАЛИНА

Что?

НЕРЖИН

Враг.

ГАЛИНА

Серёжка!! Ты не оболванен?!

Зачем ты служишь им? Ты — наш?

НЕРЖИН

Чей — ваш? Не враг — ещё не значит друг.

ГАЛИНА

Скажи, а тут вот комиссар есть — Ванин, —

Хороший человек?

НЕРЖИН

Я лучшего не знал.

ГАЛИНА

А — политрук?

НЕРЖИН

Да тут не только что майор,

Тут все ребята на подбор.

ГАЛИНА

Но если так, скажи: каким же роком?

Какими зельями? какою силой

Вас всех понудили служить морлокам,

Врагам народа нашего, врагам России?

НЕРЖИН

Кому?

ГАЛИНА

Морлокам.

НЕРЖИН

Это — из Уэллса?

ГАЛИНА

Нет, из Москвы, а старший их — из Гори.

НЕРЖИН

Морлокам. Шибко сказано.

ГАЛИНА

Не смейся.

Всю юность просмеялись мы на горе.

НЕРЖИН

На наше горе, Галка, ты права.

Напоминают мне твои слова,

Как в детстве я по улице, безпечный ученик,

Бежал, свистел. Суровый подозвал меня старик:

«Не смей свистеть, щенок! На этакой свирели

Россию просвистели».

ГАЛИНА

Не то, не то, ты всё ещё легко…

Не нравишься ты мне — как о чужой беде

Ты обо всём об этом рассуждаешь.

Да обернись, одумайся, — ты где?

Где ты живёшь, ты знаешь?

Есть уговор у нас, гляди —

(быстро вынимает что-то висящее на шее на цепочке)

Вот ампула, в ней яд мгновенный, —

Что если мы не встретимся и, Бог не приведи,

Я в ваши руки попаду, то мёртвой, но не пленной.

НЕРЖИН

Галина! Ты в уме?

ГАЛИНА

Я не хочу изгнить в тюрьме!

Ни в Джезказгане — задохнуться пылью медной!

Ни в Заполярьи — кровоточить от цынги!

Ни выбирать из мусора оглодки пищи бедной,

Ни продавать себя Хозяину тайги!

НЕРЖИН

Галина! Что за вздор?

ГАЛИНА

Та-ков наш уговор!

Не убеждай, напрасных слов не трать.

И он застрелится. Живым его не взять!

С — С — С — Р! Ведь это лес дремучий!

Дремучий лес!

Законов нет, есть власть — хватать и мучить

По конституции и без.

Доносы, сыщики, анкеты,

Лауреаты и банкеты,

Магнитогорски и онучи —

Страна чудес!

Страна измотанных, запуганных, оборванных,

Трибуны главарей — один в один как боровы,

Туристам западным — зажиточность

потёмкинских колхозов,

Для школьников — доносчик на родителей Морозов,

С дверьми за кожей чёрной — комнаты-капканы,

В пять Франций — лагеря вдоль Вычегды и Камы,

Куда ни глянь — то вдовья боязно отёртая слеза, —

Аплодисменты,

Сто процентов

ЗА!!!

Страна чудес! За голод, за невзгоды

Единым выдохом хвалебные акафисты и оды!

Страна чудес, где целые народы

— Коммунистические чудеса! —

Переселяют в глубь Сибири

За двадцать и четыре

Часа!

Ваш Рокоссовский не вчера ли

Ещё был зэк,

Не человек,

В Сибири ж где-то на лесном повале

Не то стволы пилил, не то грузил на баржи,

Сегодня вызван, нужен, маршал, —

А завтра, может быть, опять его в тайгу??

Ой, не могу!..

НЕРЖИН

Мне страшно, Галочка. Ты — та, и ты — не та.

По-новому светится каждая черта.

Ты одержимая. Твои глаза горят.

Кто всё это вселил в тебя? Откуда это сталось?

ГАЛИНА

Как ваши комсомолки говорят, —

Пе-ре-ко-ва-лась…

Как будто люди — лошади. Да, жребий верно узнан:

Тяни и подыхай, один конец.

В одной и той же чёрной кузне

Заплечный нас ковал один кузнец.

НЕРЖИН

Я соглашусь во многом. Многое тут правда.

Но краска чёрная в природе не бывает сплошь.

ГАЛИНА

Не спорь, не знаю я! Я буду мёртвой завтра,

Если сегодня ты меня не увезёшь!

Нержин погружён в слышанное.

Среди советских — как вести себя? что делать? научи.

НЕРЖИН

Сумеешь — грубых нас порадуй, позвени, похохочи,

Пройдись разочек в слоу-фоксе.

ГАЛИНА

А мы с тобой — знакомы?

НЕРЖИН

Н-нет…

Пусть будет так, что я тобой увлёкся.

Кто ж твой жених? Он белоэмигрант?

ГАЛИНА

Да нет, как мы — из подсоветских.

Был лейтенант.

И в плен попал.

НЕРЖИН

И в армии немецкой…

ГАЛИНА

Теперь уж в русской армии, ты опоздал,

Там русские дивизии и авиация при этом!

НЕРЖИН

Я слышал.

ГАЛИНА

Слышал?

НЕРЖИН

Пражский зал

И учрежденье Комитета.

ГАЛИНА

Он мне рассказывал, он был! О, это будет грандиозно!

НЕРЖИН

Галиночка, Галина, — поздно.

ГАЛИНА

Немного поздно, да.

НЕРЖИН

Перейти на страницу:

Все книги серии Солженицын А.И. Собрание сочинений в 30 томах

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1
Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1

В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги