Пьесы и тексты. Том 1

ДОЧЬ. Я не говорила тебе – Таньку на мое место взяли. В аспирантуру. Ну, помнишь, мне обещали когда-то, дальше разговоров дело не пошло.

МАТЬ. Ты сама не захотела. В деревне работала.

ДОЧЬ. Таньке всегда достается мое место… где бы мне, по всему, полагалось бы. Мне полагается, а ей достается, мистика какая-то.

Пауза.

Впрочем, мне все равно.

Пауза. Лениво.

Конечно, не стоит ей сейчас… Тридцать семь лет, трое детей… Глупо как-то… Она не понимает, что ведь защищаться придется, диссертацию писать. Таньке-то!

Пауза.

Ну да Быханов поможет. Все-таки невестка.

МАТЬ. Замолчи сейчас же, стыдно же! Все у тебя негодяи, подлецы, одна ты – милая, хорошая. Я уж не говорю про Андрюшу Мартюшова, но сейчас сватался подполковник, ты отказалась, не хочешь, видите ли, за военного. А сейчас досадно, на людей бросаешься, всех судишь. Ты посмотри на себя, на свои поступки! Ногти мажешь, на диване валяешься, в потолок дымишь. С детьми она сидит! Стыдно же! Все всё видят, и Татьяна, и сами Быхановы, видят и посмеиваются. Ничего святого для тебя нет – муж ближайшей подружки, отец трех детей! Говорила – не будешь к ним ходить, говорила же. Столько лет! Да уж добилась бы своего, а то ведь и этого не можешь. Тебя-то и пускает Татьяна, потому что видит – не опасно, думает, пусть дурочка с детьми посидит!

Молчание.

ДОЧЬ. Полчасика еще – и кончим. Большую часть обработали. Сейчас сахаром засыпем – и все…

МАТЬ (более спокойно). Аллу ругаешь, а вещи кто тебе достает? Просишь ведь!

ДОЧЬ. Я ее ни о чем не прошу.

МАТЬ. Меня просишь, а я откуда беру? Не знаешь? Да, отдала я ей украшения бабулины. А она мало для нас делает? Что без нее? Моя пенсия и твоя зарплата? Школьная учительница!

ДОЧЬ. Если бы… если я тогда не осталась в деревне… Если бы я – как другие, на теплые местечки…

МАТЬ. Это еще как посмотреть…

Пауза.

В общем, одеться ты любишь…

ДОЧЬ. Я ничего не люблю…

Пауза.

МАТЬ. Заметила – как начинаем говорить про дачу, обязательно ссоримся.

Пауза. ДОЧЬ некоторое время работает еще, затем откладывает машинку для выдавливания косточек, встает было – и снова опускается на стул, закрыв лицо руками.

Как уж получается… Голый участок так голый участок. Надо продать эту дачу, и дело с концом…

ДОЧЬ плачет.

ДОЧЬ (сдавленно). Мама… у меня ведь никого нету, кроме тебя, никого нету…

Пауза.

МАТЬ (возмущенно). Как это – никого, что ты придумала… И на работе тебя ценят, работа у тебя нелегкая, нужная, и Быхановы с тобой дружат, как бы там ни было, и жених за тебя сватался, подполковник…

И снова – гаснет свет на кухне, зажигается лампочка в кладовке. ДОЧЬ расставляет шаткую стремянку, забирается на нее, решительно достает запыленные банки с вареньем с самых дальних, самых верхних полок.

ДОЧЬ (читает надпись на банке). «Витамин»… Это сырая черная, растертая с сахаром, смородина. Бабуленька не любила приторного, «простецкого», как она говорила, вкуса, варенье это изготовляла по некоему монастырскому рецепту, сахара сыпала мало, и смородина оставалась с кислинкой, как будто с куста… Банки шпарились особенно тщательно, с помощью листьев крапивы, и бабуленькин «витамин» не портился до самой весны… Шестидесятый год… Мама никогда не вспоминала об этом лете, об этом разговоре, как будто его и не было… И мне и вправду иногда думалось – не было ничего, почудилось, примерещилось… И варенье, тогда изготовленное, забродило уже через месяц.

Кладовка погружается в темноту… В комнате ДОЧЬ, восемнадцатилетняя, в школьной форме, наигрывает на фортепьяно. Она пытается подобрать по слуху какой-нибудь из модных в то время мотивов – «Мы с тобой два берега у одной реки» или «Жил да был черный кот за углом»… Но вот она встала, подошла к тахте – здесь разложены незатейливые маскарадные костюмы. Она примеряет одну маску, другую, нерешительно подходит к зеркалу. Снова идет в комнату, примеряет третий костюм – марлевый плащ с наклеенными звездами, колпак из серебряной бумаги… Хлопает входная дверь. ДОЧЬ отскакивает от зеркала, вновь садится за фортепьяно, играет модный мотив – уже более уверенно… Входит МАТЬ с корзинкой крапивы, проходит на кухню. Она моложава, выглядит эффектно, куда привлекательнее своей юной дочери. Однако сейчас ее обычная уверенность в себе заглушена еле скрываемой, не свойственной ей нервозностью.

МАТЬ. Алка где?

ДОЧЬ. Бегает во дворе. Чего ей еще делать.

Пауза. ДОЧЬ наигрывает довольно бегло.

МАТЬ. Опять меня в школу вызывали. Подчистила отметку в дневнике, ну ты подумай!

ДОЧЬ. Двойку, что ли?

МАТЬ. Если б двойку! Можно еще понять. Нет, тройку переправила на пятерку. Все хочет быть лучше других, а какие основания?

Пауза.

Пятерку надо заслужить!

ДОЧЬ. Ну, мамочка, чего ты?

Пауза.

Тоже мне преступница, двенадцать лет. Вы только ее не ругайте, а то ты особенно умеешь.

Небольшая пауза.

Читать ей надо больше. Но она ведь только про разведчиков, про шпионов.