Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников

Бригелла. Бригелла.

Тарталья. Первый раз слышу.

Бригелла. Тарталья, это типичное актерское зазнайство и неузнайство… Стыдись. Ты знаешь, перед какой публикой ты выступаешь? Эта публика — съезд работников искусства.^{12}

Тарталья. Как, Бригелла? Неужели ты думаешь, что эта публика съест работников искусства?

Панталоне. Я думаю — непременно съест.

Труффальдино. Кого съест?

Панталоне. Работников искусства.

Труффальдино. Ой…

Панталоне. Куда ты бежишь, чего ты испугался?

Труффальдино. Как — чего испугался? А если съест?

Панталоне. Что ж, что съезд? Ну съезд и съезд.

Труффальдино. Да, ты думаешь, приятно будет, если публика тебя съест?

Панталоне. Какой-то ты ограниченный, Труффальдино. Это съезд, понимаешь? Всесоюзный съезд, «ды», а не «ты».

Труффальдино. Ах, не я, тогда это меня не касается.

Панталоне. Вот именно. А раз это съезд, мы должны его приветствовать. Товарищи, разрешите мне приветствовать вас от имени многих тысяч работников искусства в количестве четырех человек.

Тарталья. Нет, Панталончик, постой. Лучше я буду приветствовать. А то ты будешь все время заикаться и никогда не кончишь. А я прирожденный оратор, у меня речь всегда течет так гладко и плавно, без сучка без задоринки, и я сразу все скороговоркой скажу. Только мне непременно нужно стенографистку.

Панталоне. Бригелла, в порядке общественной нагрузки мы назначаем тебя стенографисткой. Он будет говорить, а ты будешь записывать.

Бригелла. Есть, капитан!

Панталоне. Есть ты будешь потом.

Труффальдино. Есть он вообще не будет, потому что общественная работа не оплачивается.

Тарталья. Слушайте, я буду приветствовать. Коллек… коллек…

Панталоне. Тиф.

Тарталья. …тив Театра имени Вахтангова приветствует Всесоюзный съезд работников искусства от имени нашей четверки.

Панталоне. Бригелла, записывай: бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

Тарталья. Приветствует и же… же…

Труффальдино. Лает.

Тарталья. …лает ему плодотворной работы.

Панталоне. Бригелла, пиши: съезд сидя приветствует Тарталью, покрывая оратора последними словами.

Тарталья. Что ты говоришь, Панталоне? Как это «покрывая оратора последними словами»?

Панталоне. То есть покрывая последние слова оратора громкими возгласами — ура, браво, бис.

Труффальдино. Это все?

Т арталья. Все.

Панталоне. Я не согласен.

Тарталья. С чем ты не согласен?

Панталоне. Я считаю, что приветствовать съезд недостаточно. Мы должны передать съезду какой-нибудь конкретный наказ.

Тарталья. Наказ?

Панталоне. Да.

Тарталья. Знаешь, Панталоне, по-моему, это ты очень правильно придумал. Что же нам пожелать? Давайте все вчетвером подумаем.

Панталоне. Труффальдинчик, ты что-нибудь придумал?

Труффальдино. Нет. А ты?

Панталоне. И я нет. Бригелла, а ты?

Бригелла. И я нет.

Панталоне. Давайте еще подумаем.

Бригелла. Знаю.

Труффальдино. Что ты придумал?

Бригелла. Вот: «Дай боже, чтоб завтра то же».

Панталоне. Знаешь что, Бригелла, по-моему, это ты очень глупо придумал. Я считаю, что мы должны пожелать съезду что-нибудь диалектическое.

Тарталья. Диалектическое?

Панталоне. Да. Такое, которое заключало бы в себе самом некое противоречие, в котором был бы переход количества в качество и которое являло бы собою некоторое единство противоположностей. Ну, думайте, думайте.

Тарталья. Труффальдинчик, ты еще ничего не придумал?

Труффальдино. Нет. А ты?

Тарталья. Ая наоборот, тоже ничего не придумал.

Панталоне. Знаю!

Все. Ну?

Панталоне. Слушайте: «Мы требуем, чтобы в нашем союзе Монахов и Попов^{13} были, а монахов и попов не было».

Бригелла. Чтобы Монахов и Попов были, а монахов и попов не было?

Панталоне. Да. Здорово придумал? Противоречие есть. Переход количества в качество есть. Единство противоположностей есть. Все есть.

Труффальдино. Знаешь, Панталоне, по-моему, это — гениально.

Бригелла. По-моему, это больше чем гениально. Это конгениально.

Тарталья. По-моему, это больше чем конгениально, это Феликс-Кон-гениально.^{14}

Бригелла. Скажи, пожалуйста, Панталоне: как это ты мог придумать? Неужели ты такой умный?

Панталоне. Я? Да.

Бригелла. Как же это с тобой случилось?

Панталоне. Видите ли, я недавно слушал лекции по диамату в Теаклубе и совершенно переродился. Я скинул с себя все старое мракобесианство и усвоил совершенно новое мировоззренчество, мироощущенчество и миросозерцианчество. Я стал законченным диалектиком и материалистом. Я считаю теперь, что материя лежит в основе всего и что само наше представление есть только продукт материи.