Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер

Феба. Боже мой, Джин, как ты думаешь, с ним ничего не случится? И почему только мальчиков посылают в самое пекло? Они же дети, совсем дети. И Мик — настоящий ребенок.

Билли. Нельзя идти против своих, Джин. Нельзя.

Джин. А куда Фрэнк пропал? «Свои»… Кто для меня «свои»?

Феба. Он на рояле играет в каком-то ночном кабачке. Не знает, куда себя деть. С тех самых пор, как вернулся оттуда. Чтоб она провалилась, эта тюрьма. Никогда ее не забуду. Совсем мальчика — и в тюрьму. Не забуду никогда. Разве такое можно забыть.

Джин. Ничего, теперь-то все позади. Выпей вот джину. Специально тебе покупала.

Феба. Не хочу. И такую работу заставляли делать. Разве это для мальчика работа? Санитаром в больнице. Ты знаешь, что его в бойлерной к топке поставили?

Джин. Да. В армии, конечно, было бы полегче — штык в какого-нибудь туземца всаживать.

Феба. Он мне ни слова об этом не сказал. Хорошо бы он вообще не затевал ничего. А Мику-то, может, и лучше. За ним ведь там присматривают.

Джин. Еще как.

Билли. Гораздо лучше присматривают, чем в мое время. Я сегодня еще но читал газет. Так вот, я-то Дарданеллы прошел — и ни одной царапины. Ни одной.

Джин. Они все за нами присматривают. С нами-то ничего не происходит. Беспокоиться не о чем. Уж мы-то в полном порядке. Боже, храни королеву!

Затемнение

Четвертый номер

Прожектор на Арчи у микрофона.

Арчи. Мои выступления видели все: «Королева», «Герцог Эдинбургский», «Принц Уэльский» и… как же еще один притон называется? Однако! На первом представлении в этом месте смеялись. (Пауза.) Очки я снял специально. Не хочу видеть ваших страданий. Кстати, как вам нравятся все эти горлодеры? Горлодеры из Мемфиса и Сент-Луиса? Куда только мы с ними доедем? Вы только послушайте, что они поют! «Бал чернокожих городских забияк», «Бал лесорубов», «Бал на Главной улице» — ну и чепуха, верно? Пари держу, вы еще до моего выхода имели на мой счет подозрение, верно? А как вам девочки? (Показывает на сцену за собой.) Нравятся? Сногсшибательные. Не сомневаюсь, вы все уверены, что времечко я с ними провожу лихо. Сногсшибательно, в буквальном смысле, разве не так? (Пауза) Вы правы! Впрочем, вряд ли вы подумали, глядя на меня, что я чересчур сексуален! Ну-ка, леди! Ведь не подумаешь такого, глядя на меня? (Пауза.) Его спросите. (Указывает на дирижерский пульт.) Спросите! (Вглядывается в зал.) И вы поверили, что я такой? Поверили? Так вот, все наоборот. Это он такой, а не я! (Снова указывает на дирижерский пульт.) Я лучше кружку пива выпью! А сейчас я спою вам песенку, маленькую песенку, ее написала моя свояченица, а называется она «Колокол на колокольне сегодня не звонит, потому что наш звонарь проглотил язык!» Прошу, Чарли.

Я для себя, и ты для себя тоже —
Что еще лучше на свете быть может,
В старой, доброй Англии я пью свою чашку шоколада,
И никакого дурацкого равенства мне не надо.
Пусть ваши чувства по сторонам не разлетаются,
Помните, милосердие лишь дома начинается.
А из британца никогда не получится раба!
Бесплатное лечение не даст вам облегчения.
Судейские парики и лорнетики покупаются за банковские
билетики.
А чтобы видели все мошенники,
Что сине-бело-красный наш не просто так болтается,
У нас есть кое-что, что армией и флотом называется.

Появляется «Юнион Джек»[16].

И где на карте наш цвет,—
Не уйдем оттуда еще сто лет.
И если за нами хоть один архипелаг,—
Удержим его, и пусть там реет британский флаг!
И что еще лучше на свете быть может!
Я для себя, и ты для себя тоже!
Да, только я —
Помилуй боже,
Что может быть для нас всех дороже!

(Уходит.)

Пятый номер

Билли, Феба, Джин.