Читаем Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935 полностью

Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935

Максим Горький

Звонцов. Ах, оставь! Хочу занять у него денег на взятку Бетлингу…

Варвара. Но я же тебе сказала, что всё это устроит Лиза Достигаева через Жанну! И обойдётся — дешевле…

Звонцов. Надует тебя Лизавета…

Ксения(из комнаты мужа). Уговорите вы его, чтобы лежал! Он там ходит и Мокея ругает… Ах, господи!..

Звонцов. Поди ты, Варя…

Булычов(в халате, в валяных туфлях). Ну, и что ещё? Несчастная война?

Башкин(идя за ним). Кто же спорит?

Булычов. Для кого несчастная?

Башкин. Для нас.

Булычов. Для кого — для нас? Ты же говоришь: от войны миллионы наживают? Ну?

Башкин. Для народа… значит…

Булычов. Народ — мужик, ему — всё равно: что жить, что умирать. Вот какая твоя правда!

Ксения. Да — не сердись ты! Вредно тебе…

Башкин. Ну, что вы? Какая же это правда?

Булычов. Самая настоящая! Это и есть правда. Я говорю прямо; моё дело — деньги наживать, а мужиково — хлеб работать, товары покупать. А какая другая правда есть?

Башкин. Конечно, это — так, а всё-таки…

Булычов. Ну, а что — всё-таки? Ты о чём думаешь, когда воруешь у меня?

Башкин. Зачем же вы обижаете?

Ксения. Ну, что ты, Варя, глядишь? Уговори его! Ему лежать велено.

Булычов. Ты — о народе думаешь?

Башкин. И — при людях обижаете! Ворую! Это надо доказать!

Булычов. Доказывать нечего. Всем известно: воровство дело законное. И обижать тебя — незачем. От обиды ты не станешь лучше, хуже станешь. И воруешь — не ты — рубль ворует. Он, сам по себе, есть главный вор…

Башкин. Это один Яков Лаптев может говорить.

Булычов. Вот он и говорит. Ну, ступай. А взятку Бетлингу не давать. Довольно давали, хватит ему на гроб, на саван, старому чёрту! Вы что тут собрались? Чего ждёте?

Варвара. Мы ничего не ждём…

Булычов. Будто — ничего? Когда — так, идите по своим делам. Дело-то у вас — есть? Аксинья, скажи, чтоб у меня проветрили. Душно там, кислыми лекарствами пахнет. Да — пускай Глафира квасу клюковного принесёт.

Ксения. Нельзя тебе квасу-то.

Булычов. Иди, иди! Я сам знаю, чего нельзя, что можно.

Ксения(уходя). Кабы знал…

(Все ушли.)

Булычов(обошёл вокруг стола, придерживаясь за него рукой. Смотрит в зеркало, говорит почти во весь голос). Плохо твоё дело, Егор. И рожа, брат, у тебя… не твоя какая-то!

Глафира(с подносом, на нём стакан молока). Вот вам молоко.

Булычов. Тащи кошке. А мне — квасу. Клюковного.

Глафира. Квасу вам не велят давать.

Булычов. Они не велят, а ты — принеси. Стой! Как по-твоему — умру я?

Глафира. Не может этого быть.

Булычов. Почему?

Глафира. Не верю.

Булычов. Не веришь? Нет, брат, дело мое — плохо! Очень плохо, я знаю!

Глафира. Не верю.

Булычов. Упряма. Ну, давай квасу! А я померанцевой выпью… Она — полезная. (Идёт к буфету.) Заперли, черти. Эки свиньи! Оберегают. Похоже, что я заключённый. Арестант… вроде.

Занавес

<p>Второй акт</p></span><span>

Гостиная Булычовых. Звонцов и Тятин — в углу, за маленьким круглым столом, на столе бутылка вина.

Звонцов(закуривая). Понял?

Тятин. По чести говоря, Андрей, не нравится мне это…

Звонцов. А — деньги нравятся?

Тятин. Деньги, к сожалению, нравятся.

Звонцов. Ты — кого жалеешь?

Тятин. Себя, разумеется…

Звонцов. Есть чего жалеть!

Тятин. Всё-таки, знаешь, я сам себе — единственный друг.

Звонцов. Ты бы не философствовал, а — думал.