Пьесы. Том 2

Мадам Александра. Настоящий сумасшедший! Я протомила его целый год. Как-то мы с друзьями ужинали у него. Разговор зашел о Нероне. Я сказала, что восхищаюсь этим удивительным человеком, который, как никто, понимал красоту жизни. Я сказала, что будь я римлянкой я безусловно полюбила бы его. Депэнглет побледнел, поднялся, взял канделябр и молча поджег двойные шторы... Слуги хватают графины, бросаются тушить огонь. Он вытаскивает из кармана пистолет и грозит уложить каждого, кто тронется с места... А мы все бледные, стоим и глядим, как горят шторы... Когда пламя достигло потолка, я молча подошла к нему и поцеловала в губы... Слуги воспользовались этим и залили огонь. Только так и удалось отстоять здание.

Наш Дорогой Поэт (восклицает). Женщина! Вечная женщина!.. Превосходный, удивительный друг, ради которого мужчины готовы совершить любое!.. В нашем скудном вялом мире есть, к счастью, такой огонь, как вы, дабы поддерживать пламя бескорыстной красоты!.. (Спохватывается.) Кстати, я вот о чем хотел вам сказать: я как раз иду от Леви-Блоха. Вы же знаете, он меня очень любит, я крестил его дочь. Есть у вас панамские акции?

Мадам Александра. Еще бы. Он и велел мне их купить.

Наш Дорогой Поэт. Так вот, великий друг мой, их нужно продать и срочно. Через неделю они упадут на шесть пунктов. А знаете, какие нужно покупать? Только это тайна, моя прелесть, давайте-ка подымемся к вам в уборную. Я там все расскажу. (Уводя ее, продолжает вполголоса.) Русские бумаги! Русские и скопом, если так можно выразиться! За две недели можно заработать на каждой акции по тридцать франков. Недурно, а, признайтесь?

Мадам Александра. И три процента?

Наш Дорогой Поэт. Ясно. А акции «Метро» Вы приобрели?

Мадам Александра. Вы верите в «Метро»? Это же химера.

Наш Дорогой Поэт. Нет. Но я верю Леви-Блоху. А он уверяет, что, если запастись терпением, можно поживиться на акциях «Метро».

Ласюрет (кричит им вслед). Что же я в конце концов скажу им о любви, Наша Дорогая Мадам?

Мадам Александра. Вот пристал со своей любовью, болван! Вы же видите, мы говорим о серьезных вещах!.. Придете после репетиции.

Уходят.

Ласюрет (вне себя). Вот так так! А после репетиции будет уже поздно. Мадам приглашена на обед. А завтра в «Матен» они опубликуют вместо ее ответа ответ Режан, и кто будет болваном? - все тот же секретарь...

К концу этой сцены бесшумно входит Жорж в своих шлепанцах.

Жорж. Да бросьте вы, мсье Ласюрет. Сейчас не время их беспокоить, они о своих грошах говорят. Счастье будет, если репетиция в три начнется!..

Ласюрет (уходя). Что ж, прекрасно. Жди теперь до вечера!

Жорж (Коломбе). А какая, в сущности, разница. С деньгами вечная морока, кто бы их ни имел, и всегда так будет. Разве нет, мадам Жюльен? Вот я, к примеру, беру кошелек, кладу три франка, чтобы пойти на рынок, и остается у меня всего семь су. Ладно, я все подсчитываю. Цветная капуста, кило мяса, морковь, четыре литра красного для старшего сына, четверть головки сыра бри - я люблю, когда он уже тронулся, эту роскошь я себе позволяю только после театра, - и по моим подсчетам у меня должно остаться тринадцать су! Пересчитываю - те же семь! А вот эти недостающие шесть су так из головы и не выходят. Я весь вечер только о них и думаю, прикидываю так и эдак. И совсем теряюсь, руки трясутся, того гляди, костюмы перепутаешь. А ей, публике, до этого и дела нет. Она в театр ходит, чтобы веселиться, она кровные денежки заплатила, ей лишь бы занавес вовремя подняли. А что у костюмерши неприятность, так ей все равно. Ох, и трудно порой приходится в театре! Мои соседки в Корбевуа мне завидуют: «Ах, какая у вас чудесная жизнь, мадам Жорж! Браво да бис, огни кругом сверкают, знакомства всякие». Если бы они только знали: все мы здесь рабы. Публике с потрохами принадлежим. А вам здесь по душе, мадам Жюльен?

Коломба (погруженная в свои мечты). О, конечно!..

Жорж. А вы не считаете, что спокойненько провести вечер с малышом и мужем, носки поштопать - все-таки самое лучшее?

Коломба (вдруг вскрикивает). Нет!

Жорж (смотрит на нее, потом пожимает плечами и уходит; с порога). Все мы на один лад! Жалуемся, а у самих это уже в крови. А вот и мсье Дюбарта пришел. Пойду погляжу, нужно ли гладить ей костюм музы. Конечно, музой нарядиться - чего лучше, но, когда она со своей толстой задницей встает со стула, вся юбка измятая. (Уходит по направлению к уборной.)