Пэт из Серебряной рощи

– Золотко, – убеждала Джуди, – ясно же, на свадьбе все должно быть так, чтобы комар носа не подточил. Все твои родственники приедут из города и из Новой Шотландии, и Мэдисоны из Нью-Брансуикских миллионеров. И кому-то придется переодеваться в твоей комнате. Ты что, хочешь, чтобы они увидели старые выгоревшие обои?

Нет, Пэт этого не хотела.

– Я сказала твоей маме, что ты должна сама выбирать обои, и в лавке есть одни с узором из колокольчиков, тебе понравятся. Так что не реви и помоги мне чистить серебро. Все надо натереть и начистить. В Серебряной роще уже двадцать лет не было свадьбы! Что у нас тут, рай, чтобы никто не женился и никто не выходил замуж? Последний раз твоя тетка Кристина выходила замуж. Надеюсь, Хейзел больше повезет на ее собственной свадьбе, чем бедняжке Крисси.

– А что случилось, Джуди?

– Что случилось, что случилось… твоя прапрабабка привезла из Старого Света фату. Нарядная была штучка! И ее положили на кровать в Поэтической комнате. А когда пошли за ней, золотко, оказалось, что в комнату пробралась собака и разорвала фату в клочья. Бедная маленькая Кристина рыдала.

– Джуди, и что же случилось?

– Что-что… Пришлось ей венчаться без фаты и рыдать все венчание. Большой был скандал. На этот раз я сама спрячу ключ, а если поймаю Шалуна рядом с домом, то уши ему оборву, как бы Джо ни просил. А как мы с серебром покончим, пойдем в сад, наберем терновник. Испеку гигантский пирог для твоей тети Хейзел. Она всегда говорила, что никто лучше старой Джуди Плам не печет сливовых пирогов – может, в имени дело[10].

– Джуди, давай быстрее!

Пэт очень любила собирать вместе с Джуди терновник. И мелкие синие сливы. И огромные белые сливы.

– Некуда нам торопиться, золотко. У нас впереди уйма времени, а потом еще и вечность. И очень много работы, если уж нам надо как следует выдать замуж твою тетю.

* * *

Пэт страшно разволновалась, узнав, что она будет посыпать лепестки за тетей Хейзел. При этом она очень жалела Винни, которая была слишком взрослой для розовых лепестков, но слишком маленькой, чтобы стать подружкой невесты. Это чуть не испортило Пэт все удовольствие. Тетя Хейзел собиралась позвать двух подружек и одеть обеих в зеленое, к ужасу Джуди, которая твердила, что зеленому на свадьбах не место.

– В Старом Свете была однажды свадьба, где все нарядились в зеленое. Маленький народец разгневался и наложил на дом проклятье!

– И что же это было за проклятье, Джуди?

– Да я же говорю! В доме с тех пор никто не смеялся. Это страшное проклятье! Представь себе дом без смеха.

– И что, они правда никогда больше не смеялись?

– Ни крошечки. Только все плакали да рыдали.

Пэт стало неуютно. А что, если в Серебряной роще тоже перестанут смеяться? Если не будет больше папиных тихих смешков, добродушного буханья дяди Тома, серебряного смеха Винни, хохота Джуди? Но платьице было такое красивое, из ярко-зеленого крепа, со сборками на воротнике и букетиком розовых бутонов на плече. И еще шляпка, отделанная розами! Пэт не могла его не надеть, проклятье там или не проклятье. В отличие от Джуди она не понимала, что зеленый ей не идет, что загорелое личико кажется желтым. Пэт была чужда тщеславию. Платье было прекрасно само по себе.

Свадьбу назначили на полдень. «Брачная филармония», как именовала ее Винни, должна была состояться в старой серой церкви в Южной долине, которую все Гардинеры посещали с незапамятных времен. Джуди считала, что все это современные придумки.

– В старые времена в Серебряной роще женились по вечерам и танцевали всю ночь напролет. И не устраивали всяких там путешествий, а сидели дома, как полагается, да занимались делом. Вряд ли такие перемены к лучшему. Раньше только в епископальной церкви женились, а пресвитерианцы такого себе не позволяли.

– А ты пресвитерианка, Джуди?

Пэт вдруг стало интересно. Она никогда не задумывалась о религиозной принадлежности Джуди. Джуди ходила в церковь вместе с ними каждое воскресенье, но никогда не садилась на скамью Гардинеров, предпочитая хоры. Дядя Том утверждал, что ей просто нравится следить за всеми сверху.

– Да разве ж ирландцы бывают настоящими пресвитерианами, – неясно ответила Джуди, – только шотландцы. Буду молиться, чтобы все прошло своим чередом. Пусть твоей тете Хейзел повезет побольше, чем троюродной сестре твоего деда.

– А что случилось на свадьбе троюродной сестры деда, Джуди?

– Ты что, не слыхала? И кто бы тебе рассказал, не будь старой Джуди? Она, бедняжка, померла от чахотки накануне собственной свадьбы, и хоронили ее в подвенечном платье. Ей уж тридцать было, все искала жениха. И такая неудача в последний день! Золотко, не плачь, этому уж пятьдесят лет минуло. Она бы и так уже померла. Да и жених был парень лихой и хотел жениться на ее приданом, так люди говорили. А теперь помешай-ка тесто и не вздумай выедать из него сливы.

* * *