Петер Каменцинд. Под колесом. Гертруда. Росхальде

Неспешно шагая по сырым дорожкам, он упорно прослеживал вспять нити своей жизни, простую ткань которой никогда прежде не видел так отчетливо и умиротворенно. И без злости пришел к выводу, что шел всеми этими путями в слепоте. Ведь совершенно ясно видел теперь, что, невзирая на все попытки, невзирая на так и не угасшую надежду, прошел мимо сада жизни. Никогда не ведал любви во всей ее полноте, вкусил ее лишь в эти последние дни. У постели своего умирающего ребенка, слишком поздно, он пережил свою единственную настоящую любовь, впервые забыл о себе, одолел себя. И теперь навсегда сохранит это переживание как маленькое бесценное сокровище.

Ему осталось только его искусство, и в нем он сейчас был уверен, как никогда прежде. Ему осталось утешение тех сторонних зрителей, которым не дано завладеть жизнью и испить ее до дна, осталась странная, холодная и все же неукротимая страсть ви́дения, наблюдения и сокровенно-гордого созидания. Таков итог и ценность его неудавшейся жизни – неотступное одиночество и холодный восторг воссоздания, и отныне ему суждено неуклонно следовать за этой звездою.

Он глубоко вдыхал влажный, горьковато-душистый воздух парка, и ему казалось, что с каждым шагом он отталкивает от себя прошлое, будто ненужную лодку, ведь берег уже достигнут. В его испытании и познании не было ни малейшего смирения и покорности; полный упорства и предприимчивого азарта он смотрел навстречу новой жизни, нет, он более не станет ощупью блуждать в потемках, но крутой, дерзкой дорогой поднимется к вершинам. Поздно и, пожалуй, с большей горечью, чем обычно бывает у мужчин, он расстался со сладостным сумраком юности. И теперь стоял нищий и запоздалый средь яркого дня, в твердой решимости не потерять ни единого бесценного его часа.

1914