Петербург 2018. Дети закрытого города

Ежась от холода, Вета спустилась на аллею. За ночь Петербург покрылся корочками льда на лужах и разом сбросил все листья. Она не ждала, что так рано наступят холода, и плащ совсем не согревал, а ноги в тонких колготках так и вовсе продрогли.

– Как уроки? – спросил Антон, подставляя ей локоть, за который Вета привычно взялась.

– Нормально. После обеда будут восьмые классы, там я попрыгаю. А пятиклассники что? Ангелы с крыльями.

Мимо пробежала шумная группа подростков в синих жилетках. Им не было холодно – Вета проводила взглядом каждого, вспоминая имена.

– Здрасти! – послышалось нестройно.

– Пойдем куда-нибудь, где потеплее, – попросила она.

Решили поступить просто – забрались в машину, которую Антон остановил на противоположной стороне улицы.

– Помнишь Марта? – спросил он, и Вета только сейчас поняла, что не так с его голосом. Он звучал теперь глухо, как будто через слой ваты. По телефону такие подробности сложно разобрать, особенно когда у тебя в кабинете пятиклассники помышляют о том, чтобы отложить все задания и вволю покидаться бумажками.

– Да, – передернула плечами Вета. Такое неприятное ощущения от ощупывающего взгляда – она хорошо помнила.

– Его убили сегодня ночью.

Вета с минуту молча смотрела на Антона, пока тот барабанил пальцами по рулю и, казалось, говорил сам с собой, а не с ней уж точно.

– Кто? Маньяк, который случайно пробегал мимо? Или он сам… того? – Вета вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали иронично. Но видимо, в Петербурге было так принято. И виновных находили сразу же.

– В том-то и дело, что не получается, – хмыкнул Антон. – На маньяка не свалишь, а для самоубийства все слишком странно выглядит.

Одно дело, когда девочка-подросток, которую травят в школе, бросается в реку, и совсем другое, когда молодой мужчина, успешный по всем фронтам, вдруг давится в собственной постели. Антон попробовал передать Вете слова судмедэксперта, но уже на середине речи запнулся, запутался и замолчал. Судмедэксперт и сам запутался, потому что даже безмолвному Антону не мог объяснить, как можно удавить самого себя, лежа в постели.

– Что-то я уже ничего не понимаю, – выдавила Вета.

По лобовому стеклу машины застучали дождевые капли, и она бездумно подышала на озябшие руки. Попрятались птицы, цветы на школьных клумбах давно превратились в грязные тряпочки, и Вете уже казалось, что так было всегда. Закрытый Петербург – город вечной осени.

– Последнее время Март стал раскрывать убийства, одно за другим, – сказал Антон так, словно они весь день сидели в машине и обсуждали знакомых.

– Ну да, так часто бывает в фильмах – гениального детектива самого убивают. Тю-тю, – пробормотала Вета, начисто забыв, что речь идет о настоящем человеке и ночью его убили. Ей-то что, ей все еще помнился противный взгляд Марта, которым тот ощупывал ее коленки под черными колготками. Такого мертвым просто не представить.

– Да нет. – Антон невесело усмехнулся. – Все он раскрывал неправильно.

– Нет? – беспомощно обернулась она.

– А ты правда думаешь, что Игоря убил совершенно случайно затесавшийся маньяк? И Рония собиралась прыгать в речку?

– Она не собиралась, – повторила Вета, вспоминая злые глаза Лилии, когда та шипела на нее в фойе школы. «А она вам что, обо всех своих намерениях докладывала?» Почему-то, несмотря на все, Вета по-прежнему верила, что Рония не стала бы обнимать ее и прижиматься щекой к плечу, если бы собиралась покончить с собой.

– Смотри. – Антон протянул ей прозрачный пакет с простеньким медальоном на атласной ленте. – Это ее?

Расставившая крылья птица была похожа на Мать-Птицу и не похожа одновременно. Вета покрутила металлический кругляшок в пальцах. За время работы она так насмотрелась на девочек и девушек, в строгой форме, и в коротких юбках, на длинных острых каблуках, и в детских тапочках-балетках, в бантах, и с дорогими золотыми цепочками не шеях, что опознать украшение, которое можно купить в любом ларьке, было не так-то просто.

– Кажется, ее. Во всяком случае, я точно видела что-то такое в школе. А Рония правда стала бы такое носить. Ну, дешевое, с птичкой. – Вета протянула Антону пакет. – А почему ты спрашиваешь?

– Понимаешь, Март тут выдумал новый способ раскрывать преступления, – сказал Антон. – Как он мне пытался объяснить, нужно было вызывать души убитых, и они сами все рассказывали.

Вета прыснула, решив, что он шутит, но Антон смотрел совершенно серьезно.

– И что? Вызывалось? – проговорила она, готовясь приводить доводы за и против. Это же научно – не верить, пока не доказано.

– Ну, не думаю, если честно. – Антон обернулся, чтобы положить медальон на заднее сиденье. – Напротив, я думаю, вместо душ он вызвал кого-то другого.

В их молчание вторгся дождь, часто-часто забарабанил по стеклам, стряхнул в неба остатки желтых листьев и бросил их на дорогу.

– Кого? – хотела спросить Вета, но сама вдруг поняла. Она знала. Из всех инфернальных сущностей она знала только одну, но зато эту уж чуяла наверняка, ощущая каждой клеточкой тела. Как будто в темной подворотне прячется туманообразное существо и смотрит в спину.