Читаем Петербург Достоевского. Исторический путеводитель полностью

Никольский Морской собор (официальное его название – Морской собор Святителя Николая Чудотворца и Богоявления) посвящен самому почитаемому в православии святому – Николаю Чудотворцу, покровителю всех моряков и путешествующих. Построен он был в Морской слободе, где жили матросы и офицеры Балтийского флота, отсюда и название.

Собор построен в 1762 году крупнейшим мастером елизаветинского барокко С. Чевакинским. В соборе две действующие церкви: нижняя и верхняя, с богатыми барочными деревянными иконостасами. Никольский собор примечателен в истории русской литературы еще и тем, что здесь в 1966 году отпевали А. Ахматову.

Маршрут 4

Последнее десятилетие (по обе стороны Невского)

C 1873 по 1881 год Достоевский сменил три квартиры. Все они располагались за Фонтанкой в пяти минутах ходьбы от Невского проспекта. Федор Михайлович всю жизнь провел, как сейчас сказали бы, в районе новостроек, там, где только начиналось активное жилое строительство. Именно здесь в 1860-1880-е годы с необычайной скоростью строились многоэтажные жилые дома. «Взрытая мостовая, фасады со старого на новое, для шику, для характеристики», – так писал об этой местности Достоевский.

Цены здесь дешевле, чем в центре, но это недалекая окраина. Эти места гораздо фешенебельнее «Петербурга Достоевского», но все же не аристократическая зона. Своего выезда у Достоевских не было, поэтому подобные районы для них являлись оптимальными по соотношению «цена/качество». Рядом редакции, издательства, типографии – все под рукой.



Этот кусок города входил в четыре административные части. Между Фонтанкой и Лиговским каналом (проходившим по нынешнему Лиговскому проспекту), к северу от Невского – Литейная часть, к югу – Московская. За Лиговкой к Неве – Рождественская часть, к Обводному каналу – Александро-Невская.

История кварталов

Лиговка

Лиговский проспект проложен в царствование Александра III на месте одноименного канала, зловонного и ненужного городу.

В прошлом веке по Лиговке, от Невского до Обводного канала, не было дома без извозчичьего двора. Еще Петр I переселил сюда «для отправления почтовой гоньбы» крестьян разных губерний (об этом напоминают и нынешние названия здешних улиц: Воронежская, Тамбовская, Курская). Ямщикам выделили земельные участки «восьми сажен по фасаду и тридцати сажен длины». Они понастроили каменные дома преимущественно в один-два этажа с узкими, длинными, плохо мощеными дворами и деревянными службами. В конце XIX века в Ямских находилось 200 извозчичьих дворов, 35 кузниц, 40 экипажных мастерских и помещалось одновременно до 13 тысяч лошадей и столько же экипажей. Многие извозоторговцы были и домовладельцами. Здесь свирепствовали заразные болезни. По уровню смертности участок занимал одно из первых мест в городе.

Русская поговорка «Пьян, как извозчик» вполне правдива. Калужские и рязанские крестьяне, жившие в страшных берлогах, работавшие часов по 12–16 в день, находили отдохновение в извозчичьих трактирах, расположенных на Лиговке. В любое время суток под селяночку тут земляки пили очищенную: днем из графинчика, ночью из чайника, вспоминали свои поокские деревни. В притонах Лиговки немытый, усталый, затерянный в городе, оторванный от семьи «желтоглазый гужеед» (такова была городская кличка извозчиков), обретал за 30 копеек девицу для радостей.



На улицах, примыкавших к Николаевскому (ныне – Московскому) вокзалу, селились и артели крючников. Артели брали подряды на разгрузку товарных вагонов. В ночлежках у Обводного канала ночевали поденщики, нанимавшиеся на ту же работу на свой страх и риск.

Все это был народ грубый, лихой, забубенный. В праздники пьяные лежали на откосах Обводного канала, на мостовой Лиговки. Воздух оглашало чудовищное сквернословие. Слышались песни под тульскую гармонику. Драки, убийства, беспричинная поножовщина были здесь бытовым явлением. Как писал один старообрядец, возмущенный идеей открыть в Ямских храм, «район этой местности глухой и отдаленный по своему положению, грязный, циничный и буйный по сложившейся там жизни, окружен публичными домами, трактирами низшего разряда и тому подобными вертепами».

Пески

Знаменская площадь (сейчас – площадь Восстания) вплоть до середины XIX века являла собой глухую окраину: неопрятные одноэтажные дома; пасутся козы; течет мутный Лиговский канал. Что-то типа нынешнего Девяткино, Володарки, Металлостроя. Уже не город, но еще не пригород: граница Ямской (на запад от Лиговки) и Песков (на восток от тогдашнего канала – нынешнего проспекта). Пески административно образовывали Рождественскую часть, в Ленинграде это был Смольнинский район. Десять застроенных деревянными домишками Рождественских улиц (ныне – Советские) рассекались Слоновой улицей, переименованной позже в Суворовский проспект.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Автостопом через Африку
Автостопом через Африку

Эта книга — художественное описание реального «вольного путешествия» Надеюсь, что мой труд позволит читателю взглянуть на дальние страны по-новому, изнутри, и узнать «новую версию» устройства мира, отличную от той, что нам старательно, изо дня в день, показывают по телевизору и в глянцевых журналах.Это путешествие (и книга), надеюсь, только «первый этап» кругосветной экспедиции «Круглый мир». Тут многие читатели могут спросить: а что вообще можно назвать кругосветной экспедицией? Очевидно, категоричного ответа тут не существует. Человек вышедшей из дома на восток и пришедший с запада, кругосветчик? А если он несколько раз в течение года возвращался с маршрута и снова продолжал свое путешествие? Если на его пути встретилась река и он переправился через нее на лодке? А если переправился на каком-либо транспорте через океан (что, согласитесь, неизбежно)? А если некая страна закрыта для путешествий, или просто по каким-либо причинам, не дала ему визу? Как видите, чем больше вопросов, тем больше ответов. Очевидно, что биолог скажет вам: «Кругосветная экспедиция непременно должна пролегать через разные климатические зоны!» Не менее категоричен будет и географ: «Кругосветным считается маршрут, протяженностью не менее 40 000 км, с двумя пересечениями экватора… можно добавить еще и определенное количество континентов».Таким образом, каждый потенциальный кругосветчик сам определяет для себя маршрут, сообразно целям, задачам и методам своего путешествия. Так, многие люди совершают кругосветки исключительно ради славы (прославления своего имени или спонсора).Другие ставят рекорды для книги Гиннеса, третьи преследуют чисто спортивный интерес и даже включают свое путешествие в чемпионат по неким видам спорта…С автостопом же — еще сложнее. Ведь у каждого человека (и автостопщика) свое определение автостопа: для одних он — способ халявного перемещения (хиппи), для других — метод доказать всем, что ты круче своих конкурентов («спортивные» автостопщики), для третьих — способ познания мира и самого себя. Именно к третьей группе принадлежат «вольные путешественники» из Академии Вольных Путешествий. Многие называют нас «научными автостопщиками», потому что мы организуем поездку туда, где еще не ступала нога автостопщика, мы открываем новые страны и континенты, показываем через свои книги мир таким, какой он есть на самом деле, «изнутри», а не таким, каким его хотят показать нам политики и журналисты.1.1 — c-rank — структура, ошибки, прочее. Картинки уменьшены, ибо для читалок файл на 50 мегов — чистое убийство, да и 18 многовато…

Григорий Александрович Лапшин , Григорий Лапшин

Хобби и ремесла / Путеводители, карты, атласы / Путеводители / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии
Русский XX век на кладбище под Парижем
Русский XX век на кладбище под Парижем

На уникальном русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем упокоились поэты и царедворцы, бывшие министры и красавицы-балерины, великие князья и отставные террористы, фрейлины двора и портнихи, священники и безбожники, герои войны и агенты ГПУ, звезды кино и театральные режиссеры, бывшие закадычные друзья и смертельные враги… Иные из них встретили приход страшного XX века в расцвете своей русской славы, другие тогда еще не родились – судьба свела их вместе на этом островке России в океане Франции, на погосте ушедшего века. Оживляя их имена, мы словно листаем книгу их радостей и горестей, распутываем хитросплетенье судеб… Мы не выбирали соотечественников по профессиям и чинам, все достойны поминовенья. Может, поэтому иные из читателей нашей книги (выходящей ныне вторым, расширенным изданием) утверждают, что наша скромная кладбищенская прогулка вместила больше, чем эмигрантские энциклопедии.

Борис Михайлович Носик

Путеводители, карты, атласы