Петербург. История и современность. Избранные очерки

В середине 1990-х годов в «Крестах» находилось до 12 000 подследственных при лимите в 2000. В 2006 году принято решение о переносе главной петербургской тюрьмы на новое место – в Колпинский район. Строительство нового изолятора планируется завершить в 2015 году.

Выше уже говорилось, что в дни Февральской революции восставшие захватили петроградские тюрьмы и освободили всех заключенных (включая уголовных); были сожжены Литовский замок и здания нескольких полицейских частей. После Октябрьского переворота 1917 года для временного содержания арестованных наряду с другими тюрьмами использовались помещения Смольного института (Смольный проезд, 1), флотские Дерябинские казармы (Большой пр. В. О., 104), арестные помещения ПетроЧК (Гороховая ул., 2–4), тюремный госпиталь в Новом Петербурге (пер. Каховского, 10).[109]

15 апреля 1919 года вышло постановление ВЦИК «О лагерях принудительных работ». Организация концлагерей и общее управление ими возлагались на губернские ЧК. В Петрограде лагеря принудительных работ были организованы в бывшей Чесменской военной богадельне (ныне – ул. Гастелло, 15), Михайловской клинической больнице (Большой Сампсониевский пр., 5 / Боткинская ул., 18), в бывшем детском приюте на станции Разлив.[110]

В 1920-х – первой половине 1950-х годов в ленинградских тюрьмах содержались многочисленные жертвы массовых репрессий и участники сопротивления террористическому режиму. Лагеря политзаключенных существовали в 1945–1950-х годах при заводах «Красногвардеец» (Инструментальная ул., 3), «Ильич» (Красногвардейский пер., 23), «Русский дизель» (Выборгская наб., 17), им. Степана Разина (ул. Степана Разина, 9). В «Крестах», на Кировском заводе, на судоверфи Морпогранохраны НКВД (Уральская ул., 19; ныне – НПО «Алмаз»), в ЦКБ-18 (ул. Марата, 90; ныне – ЦКБ «Рубин»), в филиале института «Гипрониислюда» (пос. Металлострой) существовали ОКБ («шарашки»), в которых работали заключенные специалисты.[111]

Ныне «Кресты», бывшая Женская и Военная тюрьмы используются как следственные изоляторы (СИЗО) УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

Записные книжки смотрителя тюрьмы Трубецкого бастиона

В 1983 году писатель Владимир Емельянович Ярмагаев передал в Государственный музей истории Ленинграда архив Георгия Алексеевича Иванишина (1861–1937).[112] Среди разнообразных материалов архива основную и наиболее интересную часть составляют записные книжки Иванишина, которые с некоторыми пропусками охватывают период с 24 августа 1889 по 10 апреля 1917 года.[113]

Автор записок родился в семье крестьянина Минской губернии. В 1882 году окончил Варшавское пехотное юнкерское училище и неторопливо, но уверенно продвигался по служебной лестнице: в 1885 году произведен в подпоручики, в 1888-м – поручик, в 1896-м – штабс-капитан, в 1904-м – гвардии капитан, в 1907-м – гвардии подполковник, с 1910-го – гвардии полковник. Его беспорочная служба была отмечена соответствующими наградами – орден Св. Станислава III степени (1901 г.), Св. Станислава II степени (1904 г.), Св. Анны II степени (1913 г.).

Крутой поворот в карьере Иванишина произошел в июле 1896 года, когда его перевели из 88-го Петровского пехотного полка на должность коменданта Петропавловской крепости и секретаря крепостной комендатуры. С декабря 1906 года Иванишин становится заведующим арестантскими помещениями Петропавловской крепости[114] и остается в этой должности вплоть до выхода в отставку в апреле 1917 года. Парадоксален финал карьеры полковника императорской гвардии: тюремщик революционеров после победы Февральской революции в течение месяца был тюремщиком царских министров и других деятелей павшего режима, заключенных в Трубецкой бастион по распоряжению Временного правительства.

Записные книжки Иванишина содержат главным образом впечатления автора от общения с узниками Петропавловской крепости, их высказывания о тюремном режиме, выдержки из перлюстрированных писем заключенных, описания свиданий с родственниками, непременным свидетелем которых был смотритель тюрьмы.

В начале 1920-х годов у Иванишина возник замысел написать мемуары о своей службе в главной политической тюрьме России. Об этом свидетельствует его запись, помеченная 5 апреля 1923 года, на развороте записной книжки № 3: «Из всех записных книжек сделать извлечения, назвав их „Воспоминания о Трубецком бастионе“ или как-нибудь иначе …. Воспоминания будут иметь общественный интерес… Нужно хорошо проредактировать все записки».[115]