Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения

Вечером, счастливая окончанием рабочего дня, я подхватываю тяжелую «банную» сумку, торопливо прощаюсь с коллегами и спешу к Чкаловским баням. И даже напеваю по дороге. Градус счастья, однако, резко снижается, когда с размаху натыкаюсь на закрытую входную дверь, на которой белеет коварно-ехидное объявление, сообщающее о том, что «бани не работают по техническим причинам». Сумка падает на асфальт. Как же так? Некоторое время пританцовываю у двери, надеясь на чудо. Стучусь, но мне не открывают. Надежда гибнет, словно свежий зеленый цветок, умирающий под палящим солнцем. Поскуливая, хватаю неподъемную и бесполезную теперь сумку и тащусь к метро. Настроение паршивое.

Руслан сегодня встречается в «Толстом фраере» с другом – поболтать и выпить пива. В ответ на рассказ о моих злоключениях он по телефону предлагает мне проехать до Невского проспекта, погулять по «Буквоеду» и дождаться его там. Я вяло отнекиваюсь, ссылаясь на «банную» сумку. В самом деле, как я буду выглядеть с ней на Невском проспекте? Отключаю телефон и некоторое время размышляю насчет прогулки пешком отсюда – Чкаловского проспекта – до дома. Уж очень хороша погода… Однако сумка здорово оттягивает руки и портит жизнь. В конце концов, абсолютно грустная и разочарованная, я спускаюсь в метро, чтобы ехать домой.

По дороге заглядываю в «Великие Луки»: запасаюсь тоненькими «Сливочными» сосисками, беконом и кефиром. Плетусь до дома кое-как, уже мечтая о том, как открою дверь в квартиру, кину на пол «банную» тяжесть и слопаю вкусную сосиску.

Увы, и этим простеньким грезам сегодня не суждено сбыться, когда, стоя у двери и долго и нудно роясь в сумке, я понимаю, что мои ключи благополучно покоятся дома, на тумбочке в прихожей. Как раз за закрытой дверью. Тут на меня нападает истерический смех. Чтобы не пинать со злости ни в чем не повинную дверь и не пугать старушку-соседку, я торопливо иду к лифту и вновь оказываюсь на улице.

Руслан терпеливо выслушивает по телефону мои жалобы и стенания и дает дельный совет – спрятать увесистую сумку в шкафчик у входа в продуктовом магазине в нашем доме, ключ от шкафа забрать с собой и направиться гулять и ждать, покуда он сам не вернется из центра.

Альтернативных вариантов у меня нет: я «сдаю» сумку, тихонько утаскиваю с собой ключ и, легкая и свободная, топаю в сторону метро. Здесь можно заняться разными вещами, например потолочься в большом отделе, торгующем свежей прессой, журналами и книгами, – полистать издания, почитать новости. Либо купить в фирменном киоске «Айсберри» яблочно-грушевый шербет и с аппетитом съесть его, сидя на скамейке в маленьком сквере за метро. Еще уместнее было бы заглянуть в местный «Буквоед», расположенный по адресу: ул. Савушкина, 7, и побродить между полок с книгами…

Однако, немного подумав, не делаю ни то, ни другое, ни третье: вспоминаю, что давным-давно, уже почти месяц, мы не бывали на Каменном острове, а потому мне просто жизненно необходимо попасть туда – соскучилась. Беру в киоске непритязательный «Твикс» и двигаюсь к Ушаковскому мосту.

На острове просто великолепно: пахнет свежестью, сыростью, водой, молодой травой, где-то в густых кронах деревьев заливаются птицы, у реки порхают вездесущие чайки. Я медленно двигаюсь вдоль набережной Большой Невки, наблюдая за чайками. К двум из них, сидящим сейчас на краю гранитной набережной, я пытаюсь незаметно подкрасться. Однако хитрые птицы начинают подозрительно косить в мою сторону каждая одним глазом и бочком-бочком отодвигаться, смешно перебирая тонкими ножками, несущими упитанные белые тельца.

Так я дохожу до 20-го Каменноостровского мостика, напротив которого расположен красивый особняк с колоннадой, окруженный каналом. Дом, числящийся по адресу: 2-я Березовая аллея, 19, выглядит старинным, в духе екатерининских времен. Хотя, на самом деле, построен он был в 2003 году в стиле ретроспективизма – направления (в узком смысле) архитектуры предреволюционных лет, основанного на обращении к российскому классицизму конца XVIII и первой трети XIX веков. Сейчас здесь, по сути, располагается едва ли не самое дорогое жилье в городе – с красивым видом на реку и собственной небольшой безымянной пристанью, вход на которую простому обывателю запрещен.

Однако любоваться на роскошный дом не возбраняется, чем я и занимаюсь, пока упитанные чайки ускользают от меня на другой конец пристани. Потом оборачиваюсь к реке, подхожу ближе и в этот момент вдруг ощущаю то чувство простора, которое может дать только Питер.

Простор – это широкая река, низкое дождевое небо, свежий ветер… Это необъятная, полная экспрессии история Петра ? и Санкт-Петербурга, знакомая по книгам, фильмам и рисующаяся сейчас в воображении так ярко и полно. Простор – легкость и чувство безграничной свободы, охватывающие в один миг. Простор – это душа, которая в этот момент витает где-то под низким питерским небом, свободная от всего земного… Простор, покой и счастье витают вокруг и осеняют своим прикосновением.