Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения

Напротив тянутся ряды знаменитого Большого Гостиного Двора. Мы переходим дорогу и ныряем под «торговую» сень. Здесь фланируют важные покупатели, большей частью туристы: только они рискуют заглядывать в это царство дорогой одежды, пошловатых матрешек, яиц «Фаберже», представляющих собой сувениры, и монументальных продавщиц, будто шагнувших сюда из советской эпохи. По ощущениям, весь Гостиный Двор – это петербургская достопримечательность, в которой бережно поддерживают и культивируют стиль полувековой давности. Гостям города так, должно быть, интересней.

По ходу шествия разглядываем витрины и натыкаемся на «достопримечательность внутри достопримечательности» – заведение под названием «Пышкин двор». С любопытством толкаем тяжелую высокую дверь и оказываемся словно в нашем детстве: несколько простеньких столов и стульев и стойка кассира, разрисованная под хохлому. В аналогичное заведение в Екатеринбурге родители водили меня поесть вкусных пышечек, когда мне было лет семь или восемь. Ностальгически хамоватая – в лучших советских традициях – полная женщина кидает на стойку горячие, только «с пылу, с жару» сочные пышки, обильно посыпая их сладкой белой пудрой. Мы покупаем с собой на вынос штук восемь и, бережно прижимая к себе быстро нагревающийся бумажный пакет, покидаем пышечную. Здесь людно: все любят пышки. А еще любят поностальгировать по прошедшим временам, в которых, как ни крути, было много хорошего.

Мы выходим на Невский проспект, с наслаждением осматриваемся и направляемся в «Катькин садик» – Екатерининский сад перед Александринским театром. У садика нас атакует некий шаржист, предлагая – быстро как молния! – изобразить наши физиономии в карикатурном стиле. Вежливо отказываемся, но за оградой сада тут же попадаем в объятия ряженой «императрицы Екатерины», монаршей милостью готовой запечатлеть свой лик рядом с нашими на пленке фотоаппарата всего лишь за сто целковых. Довольно скромное вознаграждение! Получив отказ, «императрица» не огорчается, а сразу бросается штурмовать следующих за нами посетителей «садика».

Комментарий Руслана

«Императриц» и «гусаров» и впрямь достаточно. Особенно на туристических тропах. Впрочем, они не очень раздражают и ведут себя ненавязчиво. Зато Петр Первый, разговаривающий по мобильнику, – зрелище очень забавное.

С облегчением находим пустую скамейку, оккупируем ее и немедленно разворачиваем горячий, пропитанный маслом пакет. Поглядывая по сторонам, сосредоточенно жуем пышки, периодически стряхивая пудру с колен. «Катькин сад» помимо своей красоты знаменит тем, что является местом встреч представителей нетрадиционной сексуальной ориентации еще с царских времен. Сидим, гадаем, которые из посетителей здесь поддерживают эту традицию. Пышки вскоре заканчиваются, и мы неожиданно чувствуем усталость. Ну, до метро здесь недалеко… Погадаем еще немного, а потом, сделав небольшой променад по Невскому, закончим на сегодня нашу прогулку.

Прогулки на свежем воздухе возобновляем в следующую субботу. Погода так же радует нас легкой ненавязчивой прохладой, и даже солнышко иногда мелькает на затянутом тучами небе. Сегодня у нас в планах Никольский морской собор, точнее, вид собора, отражающегося в водах Крюкова канала, – такую фотографию мы недавно увидели в одной из книг. Картинка была настолько потрясающей, что решили, не откладывая в долгий ящик, увидеть ее воочию.

Однако для начала небольшая, но важная остановка на нашем маршруте, до которой мы движемся от метро «Сенная площадь» по Садовой улице. Не доходя до Юсуповского сада, сворачиваем на проспект Римского-Корсакова, где в доме под № 17 расположен еще один фирменный конфетный магазин. Здесь не так хорошо и привычно, как на Пестеля: продавщицы меня не знают, хмурятся в ответ на вопросы, поэтому я остаюсь разочарованной. Но не без конфет: мы покупаем марципаны, изготовленные в виде клубники, апельсинов и лимонов.

Проспект Римского-Корсакова пересекает канал Грибоедова, и мы вскоре оказываемся на Никольской площади. Здесь разбит большой сквер, играющий в лучах появившегося на небе солнца желтым, оранжевым и зеленым цветами. Рассматриваем фонтан в виде бронзового мальчика, прижимающего к губам трубку с бьющей из нее струей воды. И наконец обращаем восторженный взор в сторону собора, надежно укрытого со стороны проспекта могучими деревьями. Златоглавый собор с нежно-голубыми фасадами и белоснежными колоннами выполнен в стиле елизаветинского барокко учеником Бартоломео Растрелли Саввой Чевакинским. Оттого это нежное видение напоминает нам стены Смольного собора – великолепного образца эпохи барокко и любимого детища Растрелли. Садимся на скамейку, достаем марципаны и, наслаждаясь видом собора, уминаем сладкое лакомство. Оставив напоследок пару «клубничек» и один «лимон», отправляемся искать ту самую «картинку».