Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения

По дороге заглядываем в стоящий возле здания Биржи фирменный киоск «Месье Патиссье», в витрине которого представлена разнообразная соблазнительная выпечка. Выбираем пару симпатичных корзиночек за смешную цену в пятнадцать рублей, ореховое печенье и чай. С пакетом, набитым сладким, и обжигающими пластиковыми стаканчиками в руках мы пытаемся аккуратно перебраться через многолюдный Дворцовый мост. Раздумываем, где бы присесть, – все скамейки в сквере у Зимнего дворца, конечно же, заняты, а устроиться по-простому на гранитных ступенях Адмиралтейской набережной мы не решаемся. Поэтому направляемся в Александровский сад.

В саду тоже полно отдыхающих. Издалека заприметив одинокую половинку скамьи, я сую Руслану стакан с горячим чаем и беру низкий старт, чтобы занять место. К сожалению, в этом соревновании участвую не только я: некая молодая особа тоже мчится к лавочке, поглядывая на меня с опаской. Финишируем мы одновременно. Со стороны смотримся, должно быть, уморительно. Поскольку по всему выходит ничья, то располагаемся на скамье все вместе, в тесноте да не в обиде. Руслан разворачивает хрусткий пакет, и мы наконец наслаждаемся пирожными. Кстати, «бюджетные» корзинки восхитительны: свежие, густо намазанные изнутри джемом и украшенные сверху нежным зефиром. Кажется, мы обнаружили очередное местное лакомство.

В саду замечательно: тепло, хорошо, фонтан, окруженный толпой, играет струями. Наше внимание привлекает немецкий дог, поставивший передние лапы на гранитный ободок фонтана и оглушительно лающий на брызжущую воду. Через некоторое время хозяйка – молодая девчонка в джинсовых шортиках, открывающих две широкие татуировки аккурат под тканью, – уводит пса, но, пройдя пару шагов, они останавливаются и возвращаются к фонтану. Дог вновь ставит лапы на ободок и самозабвенно лает. Снова отходят и снова возвращаются. И так по кругу. Видимо, это ритуал такой, собачий.

А мы заканчиваем собственный ритуал – поедание пирожных – и поднимаемся с отвоеванного места. Юная особа-соперница встает, как ни обидно, почти одновременно с нами и степенно удаляется.

Невский проспект по-прежнему бурлит. По неофициальным данным, в Петербурге проживает семь с половиной миллионов человек, и, похоже, добрая половина присутствует сейчас здесь (если не считать гостей города). Мне очень нравятся изящные ободки с маленькими разноцветными шляпками с вуалью, которыми щеголяют многие встреченные нами дамы. Интересуемся у ближайшего торговца праздничными аксессуарами: увы, цена на шляпки оказывается заоблачной.

Проходим с Русланом мимо уже виденных ранее праздничных площадок. Сейчас здесь изображают танец живота и наигрывают барабаны. С барабанами управляются молодые люди в пестрых индийских рубахах и с узорами на лице. Над толпой зрителей возвышаются ведущие на ходулях, одетые кто во что горазд. Возле площадки музея диковинок ошиваются фигуры в масках, изображающих грустные сморщенные физиономии. Они рекламируют «Дорожное радио» и обреченно фотографируются со всеми желающими.

Мы возвращаемся к потешному лабиринту на Малой Конюшенной, очередь перед которым, как и ожидалось, иссякла. Вопросы, указанные на стенах, – об эпохе Петра Ι – довольно просты, поэтому мы выходим в правильном направлении. Призы, к сожалению, иссякли вместе с очередью. В качестве утешения присутствующие здесь девушки в костюмах Петрушки и принцессы (последняя с бумажной короной на голове и в забавных белых панталончиках) фотографируются с нами.

Недалеко от трона шута Балакирева прогуливаются «золотые статуи», покрытые краской. Петры из потешного полка по-прежнему на месте и так же, как и несколько часов назад, музыкальны.

Время неумолимо движется к девяти вечера – пора передвигаться в сторону Михайловского замка. С Невского проспекта мы сворачиваем на Малую Садовую улицу, затем на Манежную площадь – мимо Ново-Манежного сквера с установленными вокруг фонтана бюстами итальянских архитекторов – строителей Петербурга. Сами фамилии – Растрелли, Кваренги, Росси, Ринальди – на слух звучат, как музыка.

Очаровательная Кленовая улица, идущая от Манежной площади до Инженерной улицы, получила свое название в те времена, когда здесь росли клены, исчезнувшие в середине ΧΧ века. Теперь на этом месте высажены каштаны и организованы симпатичные цветочные клумбы.

На пересечении Инженерной и Кленовой улиц рассматриваем расположенные друг напротив друга, похожие на павильоны сооружения такого же, на мой взгляд, мрачного, розово-оранжевого цвета, как и Михайловский замок: его левая и правая кордегардии – караульные помещения для стражи, спроектированные знаменитым Винченцо Бренной.

За левой кордегардией начинается обширный, благоухающий ароматами свежей листвы и травы сквер, по которому приятно прогуляться после шумного Невского проспекта. Меня восхищает клумба с синими и белыми цветами, высаженными в форме Андреевского флага.