Петербург – столица русской гвардии. История гвардейских подразделений. Структура войск. Боевые действия. Выдающиеся личности

Разумеется, донские аристократы не забыли, что Платов – «безродный». И он, кстати, испытывал к старой аристократии те же, далекие от любви чувства (что послужило одной из причин переноса донской казачьей столицы из Старочеркасска в Новочеркасск). Потому в 1792 г., когда донцы бунтовали, не желая переселяться на Линию, именно его во главе Чугуевского казачьего полка калмыков отправляют на пресечение волнений в донских станицах. И он подавляет их с неслыханной жестокостью, перепоров на майданах сотни казаков, невзирая на заслуги и возраст, явив свое верноподданство престолу! Это еще и демонстрация силы перед старой аристократией, не желавшей признавать Платова. Аристократы притихли, но Платов зарвался! За что сразу и поплатился!

Безупречно честный и брезгливый ко всякому мздоимству, аристократ и светлая головушка, храбрец из храбрецов и «почтительный сын» А. К. Денисов сильно падению Платова поспособствовал. Вин Матвею Ивановичу насчитали много! В частности, многолетнюю задержку жалованья тем же чугуевцам, поминок-то Платову казачки не несли – плебей, а в деньгах оказывалась большая нужда! Но это, так сказать, формальный повод, а неформальный – ходил в любимцах Екатерины II, стало быть, при Павле I, по дорожке, протоптанной бывшим тестем С. Д. Ефремовым, отправился в каземат Петропавловской крепости, а оттуда – в ссылку в Вятку. Могло быть и хуже! Спасла воинская славушка и государственная нужда в боевых командирах, так что практически прямо из русских северных снегов пошел донской атаман в заволжские снега несчастного похода на Индию.

Вернувшись, как тогда говорили, «в случай», Платов использовал его на 200 %! В 1805 г. он переносит административный центр Войска Донского из Старочеркасска в новостроенный город Новочеркасск.

О перенесении столицы на новое место казаки просили давно. Старочеркасск разросся, превращаясь из торгового, портового центра в заштатный городок, постоянно заливаемый наводнениями и паводками. Однако мечта о новой столице донских казаков воплотилась в жизнь только благодаря энергии и связям М. И. Платова. Собственно, казачий атаман сделал то, что за столетие до него проделал Петр I, чтобы избавиться от давления бояр, перенеся столицу Империи из Москвы в новопостроенный Петербург. То же совершил и Платов. И одной из руководящих его делами идеей являлось освобождение от старой казачьей аристократии, чье гнездо – (Старый) Черкасск.

Однако было множество и других причин, которые при беглом взгляде на это событие не особенно заметны. Например, отрыв города от берегов Дона – не просто уход от широкой речной дороги, а переход от господства рыбацкой экономики к земледелию. Еще Петр, подсекая старинную экономику казачества, запрещал донцам ловить рыбу. Платов переводил хозяйство на «земледельческие рельсы». Отныне Дон живет с «земли и травы», т. е. скотоводства и земледелия, а не «с поля и воды» – охоты и рыболовства. Есть и другие загадки.

Декларируя новую казачью столицу как место для отдохновения заслуженных воинов, как город усадеб с комфортабельными по тем временам домами, утопающими в садах, с внутренними двориками и беломраморными фонтанами в них, Платов строил нечто иное. С точки зрения военной, Новочеркасск являл собою весьма серьезное укрепление. Причем укрепление нового времени, без крепостных стен, но с одной ведущей в город дорогой, по дамбе и территорией вокруг поселения, которая легко затоплялась и превращалась в непроходимое болото. Эта единственная дорога и все вокруг города хорошо простреливалось, поскольку Новочеркасск поднялся на горе. «Построил Платов город на горе, казакам на горе!» – известное на Дону присловье.

Ну это ведь необходимо! Угроза набегов на станицы с Кавказа и из Заволжья все еще существовала. Разумеется! Однако Новочеркасск изначально был готов к обороне при нападениях со всех сторон! В том числе и со стороны России!

Не прост был «Вихрь-атаман»! При его гениальном умении изображать простецкого малого, «косак ля рус», который только и делает, что «крутит кольцами усы», «пьет кизлярку на задумной укушетке», в общем, «мужественный старик» из «Левши» Н. Лескова. Платов никогда таким не был. При, как теперь говорят, имидже человека из народа, простачка «из наших», что сильно импонировало основной массе казаков, Платов – из новой элиты, смертельно враждовавшей со старой донской аристократией, ненавидевшей ее, но нуждавшейся в ее поддержке или хотя бы признании. Верный пес Империи, «слуга царю, отец солдатам», Родиной-то он, по старинному казачьему обычаю, считал только Дон! И строил новый город так, чтобы, случись беда, и от имперских войск отмахаться.

Платов – великий артист, человек изощренного не только воинского, но и дворцового ума, который в придворных интригах плавал, как рыба в воде. Будь он другим – не сделал бы одной саблей да верностью присяге головокружительной карьеры. Будь он другим – не приобрел бы он посмертной славы среди казаков, все помнивших, но многое ему простивших.