Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

А он, по свидетельству близких, был в начале 1917 года неестественно спокоен. Часто во время бесед или прогулок Николай Александрович вдруг замирал и глядел куда-то вдаль, словно ожидал счастливого известия или желанного гостя.

На что он надеялся?

Кого ждал?

Наконец произошло историческое отречение от престола.

Крысы бегут с корабля. Холуи и холопы, опережая друг друга, покидали бывшего императора. Всеобщая измена. Всеобщее озлобление… Арест вчерашнего властелина…

А он все глядел куда-то вдаль, как будто чего-то ожидая…

Стаи любопытствующих приезжали в Царское село, чтобы получить наслаждение, достойное мрази. Полюбоваться, как тот, перед которым эта мразь вчера раболепствовала, расчищает лопатой дорожки парка под надзором часовых…

И снова смена власти в Петербурге. За ней — ужесточение содержания под стражей гражданина Романова Николая Александровича и его семьи. И наконец секретный вывоз бывшего императора и тех, кто находился с ним под арестом, на Урал.

Николай 11 в Царском Селе после отречения

За «светлым странником»

Прощания с родной Северной столицей не было. Знал ли последний император России, что больше никогда не увидит этот город на Неве?..

Долгий, утомительный переезд. Усталость. Неудобства. Унижения. Страх…

Наконец, Екатеринбург. Дом купца Ипатьева.

Конвоиры вводят Николая Александровича в комнату, где он отныне будет содержаться. Он вздрагивает: стены оклеены светло-желтыми обоями…

Возможно, вспомнил предостережение «светлого странника»: «Бойся желтых стен…»?

Он ждал чего-то до последней минуты…

Такое впечатление сложилось у одного из палачей.

На что он надеялся?

Кого ждал?

Может, хотел увидеть, как раздвинутся стены печального дома и как озарится тропинка, ведущая из неведомой дали. И пойдет к нему навстречу по той тропинке «светлый странник». А за «светлым странником», один за одним, — венценосные главы дома Романовых — от Петра I до Александра III. Все — простившие друг друга… Все прощенные — и современниками, и потомками…

А посох в руке «светлого странника» будет гореть светом еще не постигнутой людьми истины…

Животные и растения — спутники города Ниспосланные небесами

Что прокаркал ворон?

Что проревел медведь?

Что пролаял пес?

Что прошуршал тростник?

Догадайся сам…

Старинная песня

Не то, что мните вы, природа,

Не слепок, не бездушный лик.

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.

Федор Тютчев

О человеке можно многое рассказать по тому, как он относится к животным.

Так же — и о городе…

История, население, архитектурные памятники, традиции жителей, экономика и производства — все это дает подробное представление о городе, но еще не раскрывает его душу.

Душа города… Ее невозможно понять, если не знаешь, какие растут деревья и цветы в его парках и садах, на улицах и во дворах, как люди относятся к животным, обитающим рядом с ними.

У крылатых и хвостатых горожан не меньше тайн, чем у людей, улиц и зданий. Они соседствуют с человеком, но не каждому открывают свои секреты, а лишь тем, кто умеет жить в согласии с городской природой, хочет понять ее и помочь ей.

Птицы и звери, живущие в городе, рядом с человеком, не бесполезные нахлебники.

Многие пророки, мудрецы, праведники называли их «ниспосланными небесами». Ведь, обитая рядом, птицы и звери помогают горожанам не очерстветь сердцем, сохранить доброту в душе, не оборвать связь человека с природой.

Неизвестно, думал ли так основатель Санкт-Петербурга Петр I. Но сохранилось много документов, рассказов и легенд о его отношении к природе, животным и растениям Северной столицы, тайны которых неразрывны с тайнами самого города.

Экспонаты — царские любимцы «Вынесет из семи бед»

Как известно, первый предмет в созданную им Кунсткамеру царь Петр Алексеевич доставил самолично. Это была сосна необычной формы. А спустя годы, в коллекции нового музея оказались любимые животные государя — лошадь, две собаки и попугай. После их смерти император велел сделать из них чучела и установить в Кунсткамере под стеклянным колпаком.

Лошадь, ставшую экспонатом музея, Петр I назвал Лизеттой. Царь увидел ее где-то под Ригой, в курене у маркитантов.

Один из маркитантов заметил интерес государя к животному и подослал к нему старого цыгана.

— Не гляди, что скакунья — малорослая, — шепнул цыган Петру Алексеевичу. — Не резвость, красота и выносливость в ней главное.

— А что же? — спросил царь.

— Она судьбой мечена — вынести хозяина из семи бед, а значит, семь раз спасти от смерти.

Неизвестно, поверил ли Петр I хитрому цыгану, и вынесла ли на самом деле Лизетта своего хозяина из семи бед. Но именно на этой неказистой лошадке государь был во время Полтавской битвы. На ней же участвовал он и в Персидском походе.