Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город

Исследования Б.Н. Миронова показали, что революция цен преобразила сельское хозяйство России в XVIII в. Появилось товарное производство зерна, повысилась ответственность помещиков за более эффективное управление имениями, с укреплением экономических подпорок крепостного права начался отток населения из городов в сельскую местность[737]. Пока рос Петербург, производство российских продуктов питания с лихвой удовлетворяло нужды его растущего населения и даже стало главным источником экспорта для верхушки коммерческого сословия столицы[738]. В самом деле, международная коммерческая деятельность в значительной мере состояла в обмене зерна, льна, пеньки, мёда, шерсти, воска и другой продукции сельского хозяйства и её производных на товары иностранного производства.

Для того чтобы в столице росло население, а особенно для того чтобы она стала крупным торговым портом, требовались удобные транспортные связи с остальной империей. Жизненно важное звено в системе водных путей, Вышневолоцкий канал, был достроен как раз перед воцарением Екатерины, так что стало возможно без волока добраться до Астрахани, не говоря уже о городах, расположенных ближе к сердцу России, таких как Москва, Нижний Новгород, Казань и Ярославль[739]. Сеть примитивно замощённых дорог дополняла путь по рекам и каналам.

В XVIII в. в российских губерниях впервые началось крупное промышленное производство[740]. Большие партии железа, парусины, а также шёлка, следовавшего из Китая, экспортировались прежде всего в Великобританию. Портом отправки большинства этой продукции служил Петербург. С Урала, из центра добычи железа, к устью Невы вёл более простой и прямой водный путь, чем в любой другой российский порт, дающий доступ в Западную Европу. Зерно было единственным товаром, в вывозе которого имели конкурентное преимущество Рига и Архангельск.

В Петербург направляли не только сельскохозяйственную и промышленную продукцию, но и рабочую силу. Условия в деревне были таковы, что множество людей имело возможность и даже поощрялось к переселению в столицу. Регулирующие меры в отношении крестьян, как помещичьих, так и государственных и дворцовых, позволяли им отправляться в город. Помещики в первом случае и деревенские старосты, управляющие и другие должностные лица во втором выдавали паспорта крепостным и другим крестьянам, чтобы они могли искать временную работу и селиться на время в городе, т. е. заниматься отходничеством. Многие оброчные крестьяне (платившие помещикам денежные и продуктовые повинности) уходили на заработки в близлежащие города. На северо-западе России, в регионе вокруг Петербурга, где оброк, очевидно, применялся шире, чем барщина (т. е. отработочная повинность), крестьяне пользовались возможностью наняться на работу в новой столице[741]. Работая в столице или торгуя там сельскохозяйственной продукцией, они также зарабатывали деньги на уплату подушной подати.

Несомненно, значительное число мигрантов из деревни прибывало в Петербург именно по этим причинам. Им не нужно было селиться здесь навсегда, напротив, большинству крепостных и государственных крестьян требовалось периодически возвращаться домой, чтобы возобновить паспорта. Так что местные власти, по крайней мере в северо-западном регионе, начинали понимать, какие возможности давала столица крестьянам, и поощряли миграцию туда, так как там легче было заработать на уплату налогов и повинностей[742]. Далее, некоторые губернии страдали от относительного аграрного перенаселения. Это больше касалось местностей к северу от Москвы, в нечерноземных областях, чем южных территорий со сравнительно редким населением, тянувшихся в сторону плодородной Украины. Специальная комиссия, изучавшая тогда перемещения крестьян, называла нехватку земли главной причиной миграции в Санкт-Петербург, в частности, из Ярославской губернии[743].

Наконец, субъективные элементы любопытства, преувеличенных ожиданий, соблазн неизвестности, несомненно, тоже играли здесь некоторую роль. Крестьяне, побывавшие в Петербурге, рассказывали небылицы о его богатствах и возможностях. Пребывание там давало передышку в замкнутой деревенской жизни, а вернувшись домой и пересказывая свои впечатления о новой столице, они, наверное, приукрашивали свои рассказы. Услыхав о городских чудесах, их слушатели решали когда-нибудь тоже наведаться в Петербург, а то и перебраться туда. В своем исследовании Бежецка А.Б. Каменский подчеркивает, что большинство его жителей, побывавших в Петербурге, делали это не столько в поисках приключений, сколько по экономическим причинам, но в то же время было очевидно, что, «для того чтобы сняться с привычного места и пуститься в странствия, надо было обладать определенными чертами характера, в частности, готовностью отказаться от привычного уклада жизни»[744].