Петербургская баллада

Остаток пути я слушал его воспоминания о том, как «было раньше», и как «стало сейчас». Кажется, хоть этот остался доволен своим попутчиком.

Сумрачного Алексеева я нашел в дежурной части. Он стоял неподалеку от камеры с задержанными и нервно курил сигарету за сигаретой.

– Где тебя черти носят, – набросился он на меня. – Три часа назад Григорьеву всю информацию отдал.

– Приехал, как только позвонили, – пожал я плечами. – А ты что, все это время меня здесь ждешь?

– Делать мне больше нечего, – огрызнулся он и, понизив голос, сообщил: – Гниду эту стерегу. Послал Дед Мороз подарочек на Новый год! Не углядишь: то ли сам умудрится повеситься, то ли его наши ребята… по «несчастному случаю» оформят. Не нравятся что-то мне их морды хитрые да перешептывания по углам… Хотя понять можно – у многих дети малые, а такое даже припомнить не могу. Казалось бы, все видел… Ан нет, не все. Такого еще не наблюдал. Положа руку на сердце, будь моя воля… Ты кассету видел?

– Не успел еще.

– Тогда пока и не смотри, – прищурился он на меня. – В твоем состоянии это противопоказано. Что, «добрый» Григорьев прямо из-за стола выдернул?

– Нет… Почти.

– Странно. Я думал, ты непьющий. Впрочем, дело твое. Мне так и вовсе не удалось бокал с «бургундским» поднять. А еще говорят, что как Новый год встретишь, так его и… Представляю, что меня ждет в наступающем году, если такое начало положено… Слушай, тут такое дело… Скорее всего, зря мы тебя выдернули. Молчит этот урод. Я-то думал, что к твоему приезду расколем, но… Крепкий орешек попался. В его положении немудрено в молчанку играть. Тут уж ни «чистосердечное», ни «помощь следствию» роли не сыграют… Чую: еще не один денек повозиться придется.

– Ты вот что. Ты все же дай мне его… Ненадолго.

Алексеев с подозрением покосился на меня:

– Зачем?

– Как – зачем? – даже удивился я. – Поговорить.

– У тебя дети есть?

– Нет… Ах, вот ты что подумал. Нет-нет, у меня в этом отношении нервы крепкие. Ничего твоему душителю не сделаю. С ним и без меня в камере разберутся. Просто поговорить хочу.

– Не станет он говорить. Но если есть желание, то… Не зря же ты сюда через весь город тащился.

Алексеев выделил мне кабинет и лично привел подозреваемого. Ничего особого в этом человеке не было. Мужчина как мужчина. Средних лет, среднего роста, коренастый, темноволосый. Разве что взгляд затравленный и какой-то болезненный. Но в его положении это неудивительно.

– Ну, вы тут общайтесь, а я в коридоре погуляю, – сказал Алексеев. – Позовешь, когда закончите.

– Спасибо, – поблагодарил я, и Алексеев вышел.

– Как вас зовут? – спросил я мужчину.

– У вас все записано, – хриплым голосом отозвался он. – А говорить я все равно ничего не стану. Хоть убейте.

– Не собираюсь я вас убивать, – ответил я. – И документов я не читал. Я из другого отдела, и вызвали меня по вопросу распространения порнографии.

Он аж вздрогнул, и я понял, что интуиция Григорьева на этот раз не подвела.

– Моя фамилия Строев, – представился я. – Денис Васильевич. Капитан третьего отдела. Полиция нравов. Слышали о такой? Извините, что сразу не назвался… Честно говоря, состояние такое, что… постновогоднее.

– Заметно, – буркнул он.

– Да? Плохо. Это не очень красиво с моей стороны – допрашивать вас в таком виде. Но я полагал, что у меня будут нормальные выходные дни. Нас обычно в праздники не тревожат.

– Слышал я про эту игру. Добрый следователь и злой следователь, – кисло усмехнулся он. – Сначала отволтузили, теперь ангелочка похмельного прислали…

– Думаете, у меня есть силы и желание в игры играть? – спросил я. – Честно говоря, мне по баобабу – что с вами было и что будет дальше. Если все это ваших рук дело, то играть в «доброго следователя» у меня тем более нет желания. Меня волнует то, чтобы эти кассеты не пошли гулять по городу. Не потому, что я такой блюститель нравственности, а потому что подобное порно смотрят лица с весьма специфической психикой. И я уже сталкивался с последствиями, которые вызывает к жизни эта дрянь. «Человек с бульвара Капуцинов» – не такая уж сказка, как может показаться с первого взгляда… Много еще таких кассет по городу гуляет?

Он молчал, угрюмо глядя на носки своих ботинок.

– Где вы работаете? – спросил я.

Он рыскнул глазами в мою сторону и промолчал.

– Я это узнаю через полчаса, – сказал я. – А оперативники проведут экспертизы, доказывающие вашу причастность к убийствам…

Мне не понравилась его улыбка: какая-то болезненно-ехидная, презрительная. Не должен убийца так улыбаться. Впрочем, что я знаю о маньяках? Может, они именно так и ухмыляются… поначалу.

– Так как же вас все-таки зовут?

– Миша… Михаил Игоревич Капланюк, – поправился он. – Там все записано. А больше я ничего не скажу.

– Почему?

– Вы все равно ничего не поймете.

– В убийствах? Нет, – признался я. – Это не моя специфика. Как и изнасилования. Мое дело – порнография.

– Вот именно! – с неожиданной злобой сказал он. – Где ж вы раньше были, профессиональные вы наши?! Салонов этих по городу, как… Деньги как на печатном станке делают. Сколько вы с каждого имеете?