Петербургская Коломна

В Большом театре состоялось сценическое рождение многих работ русских авторов, составивших впоследствии славу и гордость реалистического отечественного искусства. В 1831 году на его сцене поставили комедию в стихах «Горе от ума» А.С. Грибоедова, а в 1832-м – «Моцарт и Сальери» А.С. Пушкина. В 1836 году на подмостках Большого театра дебютировала опера «Жизнь за царя», а в 1842 году – «Руслан и Людмила» композитора М.И. Глинки. Однако следует отметить, что первые русские оперы, бурно приветствуемые передовой интеллигенцией, встречали тогда недоброжелательную оценку у знатной публики, воспитанной на итальянской опере и скептически относившейся к национальным авторам. Эта публика в дни представлений рядовых русских спектаклей, как правило, театр не посещала. Их парадные кареты обычно скапливались у подъезда театра в дни, когда давалась итальянская опера.

В эпоху царствования Екатерины II и Павла I цензура пьес для Большого театра поручалась столичному обер-полицмейстеру и совершалась им довольно оперативно, вперемежку с повседневными делами этого ведомства. Наверное, было любопытно понаблюдать, как в канцелярию полицмейстера, куда собиралось множество всякого народа – кто с прошением, кто арестованный за пьянство или буйство, приходили за отзывами авторы пьес и либретто опер с рукописями, просмотр которых происходил довольно быстро тут же, в присутствии автора. Обер-полицмейстер бегло прочитывал рукопись и визировал ее, нередко в зависимости от своего настроения и личного отношения к драматургу.

На обустроенной площади около Большого театра возвели беседки (грелки) из дикого камня, там в морозную погоду разводились костры, возле них обогревались кучера и прислуга, коротавшие время на улице в период «театрального съезда». Этот момент точно запечатлел А.С. Пушкин в «Евгении Онегине»:

Еще прозябнув,

Бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера вокруг огней
Бранят господ и бьют в ладони…

Петербургский Большой театр. Литография. XIX в.

Благодаря Большому Каменному театру и обновленной Театральной площади одна из заштатных окраин Северной столицы – Коломна превратилась в уникальный центр петербургской культуры. Довольно невзрачный, суетливый коломенский люд теперь оживлялся известными всей России лицами – знаменитыми актерами, великими музыкантами, талантливыми композиторами, художниками, снимавшими здесь, вблизи Большого театра, квартиры и особняки. По вечерам в старую Коломну съезжался весь столичный бомонд.

Периодические пожары – бич Петербурга. Не пощадили они и Большой театр, горевший неоднократно. В 1802 году зодчий Жан Тома де Томон провел работы по перестройке здания театра, по существу создав новое сооружение, не уступившее лучшим европейским зрелищным заведениям той эпохи. Внутренний и внешний вид театра напоминал храм, им восторгались и восхищались многие современники архитектора. Однако в день его торжественного открытия после реконструкции на сцене возник небольшой пожар. Давали балет «Медея и Язон». В сцене разрушения чертогов в огне одна из кулис загорелась и упала на ногу первого танцовщика Балашова. После выздоровления его уволили из театра «с полным пансионом», а «переломанная» нога не помешала ему впоследствии стать самым популярным учителем танцев в богатых домах столичной знати.

В ночь на 1 января 1811 года Большой Каменный театр вновь загорелся. Пожар возник через два часа после окончания представления «Русалки». Как сообщала «Северная почта», «.крыльца и двери объяты были дымом, и наконец все здание сделалось подобным аду, изрыгающему отовсюду пламя. Удалось спасти лишь некоторые декорации, часть хранившихся в конторе бумаг, небольшое количество костюмов. Зарево. до утра освещало весь испуганный Петербург. Люди, которые ждут беды, во всем готовы видеть худое предзнаменование. Один только директор Императорских театров А.Л. Нарышкин не терял веселости и присутствия духа; он сказал прибывшему на пожар встревоженному царю: „Ничего нет более: ни лож, ни райка, ни сцены, все один партер!“ Большой театр превратился в руины».

Поэт Н.И. Гнедич в письме К.Н. Батюшкову сообщал: «.наш театр – Большой, Каменный вспыхнул на воздух. А несчастный Тома архитектор, чертом побужденный влезть на полугорелые стены созерцать руины и размышлять о тленности мира сего и о том, можно ли что-нибудь из развалин создать, и погрузясь в сладкую меланхолию, рухнулся со стеною и от высот до основания и катяся по ней и меж ней – немного измял себе голову, и руки, и ребра, и ноги.»

Превратившись в калеку, великий архитектор прожил еще около двух лет. Он умер, не успев восстановить свое детище. Сгоревшее здание восстановил через семь лет французский архитектор Антон Модюи.

Большой театр в Петербурге.

Проект. Автор Тома де Томон