Петербургская поэма. Избранные стихотворения

– А я несу, несу свой крест, —
Она сказала ненароком, —
За всех обманутых невест,
За всех расставшихся до срока.

Мне их страданья не видны,

Но я испытываю боли
Во искупление вины,
Забыв о собственной юдоли…

Фантазия на тему Вертинского

«Над розовым морем вставала луна…» —
Вертинский поет сквозь помехи и время,
И кажется голос его позабытый
Каким-то забытым посланьем из прошлого,
Как будто невидимый киномеханик
Завел свою старую киношарманку,
И время, как старый, уставший подагрик,
Вернулось, неистово шаркая шлепанцами.

И сад весь светился, и пахло сиренью,

Бутылка вина зеленела во льду,
Клубника лежала в керамике томной,
Смеялись упругие апельсины,
И ты улыбалась, привстав мне навстречу,
И губы, подсвеченные соком клубники,
Как будто ждали моих поцелуев…

…Когда это было?

В какую эпоху?
Скрипит заезженная пластинка,
Поет Вертинский из ниоткуда.
Мы жаждем встречи?
Мы жаждем чуда?

Театр

(посв. Ефиму Шифрину)

Большие театры и большие актеры…
Маленькие театры и маленькие актеры…
Таинственные кулисы и таинственные актрисы…
Гении и бездарности, деляги и прожектеры…

Меняются декорации, занавес протирается,

Актеров худые руки к зрителям простираются.
А после спектаклей костюмы в прачечной часто
стираются.
Спектакли уходят со сцены и в памяти нашей
стираются…

И в выстиранных костюмах

Идут другие премьеры
О наших сегодняшних думах,
О нашем прошлом без веры,
Без доброты, милосердия,
Без счастья и красоты.
А там и, полны усердия,
Актеры с фортуной на «ты».

Мы смотрим, как дети, на сцену:

Приятна актерская прыть.
Спектакли имеют цену,
И мы готовы платить.

Но театр – странное место,

Где в самый высокий час
Черная яма оркестра
Всегда разделяет нас…

Из жизни моего приятеля

Он сошел давно с того пути,
По которому возлюбленных вели.
И ему сказали: «Знаешь, отпусти…»
И добавили: «По твоему вели!»

Извели его сомненьем и тоской,

Извели, как сорную траву.
И теперь не знает он такой,
О которой грезил наяву.

Раб момента, крепостной идей,

Он затворник ныне. Ну и пусть.
Нежное цветенье орхидей,
Тихая, застенчивая грусть —

Этот мир картинкою в окне

Вдруг покажется застывшим навсегда.
И ему сказали: «Истина в вине!»
Пригубил вины. Она горчит, беда…

Всё, что осталось

Вьется огонь
запоздалой свечи,
где-то тоскливо
толкуют грачи —
черные птицы.
Это любовь
покидает наш дом,
и опрокинуто
сердце вверх дном.
Спится – не спится:
только мелькают
в разрыве времен
горькие годы.
Что это: жалость?
Безумие?
Сбой?
То, что звалось
почему-то судьбой?
Всё, что осталось,
уносят с собой
черные воды…

К собственной старой фотографии, сделанной сорок лет назад