Петербургская социология сегодня – 2015. Сборник научных трудов Социологического института РАН

Иногда тематизация автобиографических нарративов задается уже методом их сбора. Так происходит, например, при проведении биографических конкурсов. В этом случае участникам конкурса предлагается описать их жизненный путь с особым вниманием к девизу конкурса и выделенным исследователями темам. Однако надо отметить, что таким образом организованная тематизация нарративов определенным образом сужает исследовательское поле. В такого рода тематизированных нарративах неизбежно проявляется давление социально-культурных форм, наработанных как историей общества, так и доминирующими в данный момент времени нормативными дискурсами[60]. И хотя в нетематизированных, спонтанно написанных нарративах давление этих форм тоже достаточно очевидно, но все же они в большей степени открыты для постановки исследовательских вопросов. В них ярче, чем в тематизированных нарративах, представлены ценностные установки практического сознания, типизации обыденного языка, конечные смыслы значений, которые позволяют обнаружить, как в повседневности работают нормы, создаваемые на верхних уровнях культуры, и как связаны разные пласты ценностного сознания общества[61].

Кроме того, нетематизированные автобиографические нарративы предоставляют еще один значимый вариант проблематизации. Такие спонтанно написанные тексты обращают внимание на причины, вызывающие желание рассказать о своей жизни. В этой связи можно, например, согласиться, что биографический импульс (желание рассказать о своей жизни) возникает как потребность решить какую-то экзистенциальную проблему и что в таком нарративе человек стремится согласовать индивидуальный и социальный полюсы своей жизни (Бургос 1992: 125).

В любом случае обнаружение мотивов создания спонтанных автобиографических нарративов открывает целый ряд возможностей анализировать природу биографического сознания.

Важно также отметить, что при аналитическом чтении автобиографических нарративов (при первичном кодировании семантического поля, которое они образуют) можно натолкнуться и на те проблемы, которые исследователь не увидел, планируя их сбор (например, организацию тематического биографического конкурса). И такие «неожиданно» возникшие проблемы могут быть очень плодотворными и рождать новые гипотезы, а иногда и задавать новое направление уже запланированному исследованию. В то же время затраты времени и сил на аналитическое прочтение и кодирование автобиографических нарративов могут и не дать достаточно хороших результатов, позволяющих раскрыть изначально сформулированную проблему. Другими словами, аналитическая работа с такими текстами трудно поддается планированию и во многом, как уже говорилось, является открытым процессом.

Еще один важный ориентир исследовательской работы с автобиографическими нарративами – это сформулированные в методологии качественного исследования два типа интерпретации – реалистический и нарративный анализы (Готлиб, 2004: 184). Считается, что в рамках реалистического анализа исследователь анализирует нарративы как свидетельство о социальной реальности, ориентируясь на соответствие между историей жизни и рассказом о ней и пытаясь воссоздать детали той или иной социально-исторической реальности. Так, например, с помощью таких нарративов можно выяснить, как меняются условия труда или тип социальной мобильности[62]. Иными словами, в рамках реалистического анализа исследователь ориентируется на получение знания о каких-то сегментах социальной реальности, которая стоит «за текстом», а язык текста рассматривается как посредник между исследователем и реальностью. Возможно, что эта ориентация на воссоздание сегментов социальной реальности дает основание Полу Томпсону называть этот тип интерпретации реконструктивным анализом и считать, что результаты этого анализа даже можно использовать для статистических размышлений (Томпсон, 2003).

Другой тип интерпретации – нарративный (семантический) анализ – в принципе считается междисциплинарным методом анализа текстов и имеет довольно большую историю, хотя разные исследователи по-разному определяют и понимают теорию и практику такого анализа. В целом нарративный анализ представляет собой совокупность конкретных приемов работы с текстами, которые различаются по степени формализации и фокусу исследовательского интереса[63]. В рамках нарративного анализа рассказанная история жизни интерпретируется во взаимоотношениях с более широким культурным контекстом, со сложившимися в обществе классификациями и ценностными иерархиями, наработанными культурой и историей общества. Этот тип интерпретации считается средством содержательного анализа социальной жизни, который позволяет описать «большие нарративы», те мифы и идеологемы, которые имели хождение в стране в тот или иной период ее истории.