Петербургские арабески

«Поутру в Александров день небо несколько раз угрожало и даже спрыскивало дождем всех собравшихся на праздник, и даже не одна щеголиха из нашего купечества полагала распроститься со своею пестренькою полосатою шляпкою или манто из шелковой материи фасоне; но к обеду небо очистилось, и тихий, ясный вечер благоприятствовал новому гулянию, назначенному в тот день в Александровском парке. Отныне Петербургская сторона, предполагавшийся центр Петровой столицы, но велением капризной судьбы и обстоятельствами превратившаяся в полупустынное предместье, имеет свой день гулянья! «И на нашей улице праздник!» — восклицают смиренные жители безвестных, безымянных и упраздненных улиц, застроенных большей частью одними заборами. Да, вблизи от того места, где великий преобразователь России проживал в смиренном домике на берегу реки широкой; в виду куполов церкви Св. Троицы, построенной по тому же образцу, каким был храм, в котором молился Петр и из которого с послами и сподвижниками своими заходил в аустерию; вблизи отсюда в рождающемся парке будет отныне собираться вся наличная в нынешнее время года столичная публика для празднования тезоименитства цесаревича наследника.

Кружась в небольшом парке этом, только по возвращающимся довольно часто одним и тем же праздничным экипажам замечаешь тесноту его, так искусно раскинуты в нем аллеи, извивающиеся между зеленью и пушистыми кустарниками. Разумеется, что по короткости дня нельзя было ожидать к гулянью другой публики, кроме той, для которой обеденное время настает в два часа, а не в пять часов пополудни. Вот почему на гулянье была большей частью публика купеческая и коренные жители Петербургской стороны; но и этой публики было достаточно для наполнения парка… В Александровском парке на небольшом пространстве играли несколько хоров… вокруг оркестрантов собиралась густая толпа слушателей. В людях, в костюмах, в экипажах господствовал обычный вид воскресной публики, любящей больше всего пестроту и вычуру. Посреди ея особенно красовался какой-то щеголь, или джентльмен-рейдер: он разъезжал в кабриолете голубого цвета с красными фонарями; на нем была венгерка синего бархата с черными тесьмами и шнурками, а на голове белая фуражка… Иностранцы смотрят и не верят глазам своим, не могут надивиться порядку и благочинию при таком многочисленном собрании народа».

Таким образом, первое гулянье в новом парке прошло благополучно.