Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России

Большой успех ожидал художника за серию из двух десятков аллегорических медальонов, воспевающих знаменитые героические сражения 1812–1814 годов с наполеоновскими войсками. Императрицам нравились сделанные Толстым изысканные зарисовки цветов, фруктов, птичек и бабочек. При Николае I граф всё чаще обращался к проектам фонтанов и различных памятников.[292] В 1830 году Толстой, будучи уже два года вице-президентом Академии художеств, создал прелестные иллюстрации к поэме И.Ф. Богдановича «Душенька».

По рисункам и моделям Толстого создавались почти все вазы, кубки и чаши к всевозможным юбилеям. После успеха золотых блюд, подаренных столичным дворянством и купечеством на коронацию Николая I, на высокопоставленного художника посыпались заказы петербургского общества на эскизы для роскошных золотых подносов и солонок, традиционно преподносимых в день бракосочетания августейшим особам: не только некоторым сыновьям, но и всем дочерям и племянницам грозного императора.[293]

От комплекта, исполненного Вильгельмом Кейбелем и Карлом Кордесом к бракосочетанию цесаревича Александра Николаевича с принцессой Гессен-Дармштадтской, свершившемуся 18 апреля 1841 года, сохранилась лишь весящая почти 6 кг золотая массивная солонка, поддерживаемая двуглавыми орлами Российского герба и увенчанная лавровым венком (см. рис. 15 вклейки). Она поражает совершенством техники обработки как золота, так и серебра, а также виртуозной проработкой тончайших лепестков, из которых составлены изящные полураскрытые розы. Кстати, эти прелестные цветы в тяжёлых, сплетённых из них, гирляндах и лавровый венок привели к путанице. Когда триумфатор-победитель Наполеона вернулся из Парижа на родину, заботливая матушка уготовила дражайшему сыну 27 июля 1814 года приём в специально построенном в Павловске Розовом павильоне и примыкающем к нему зале, украшенном венками и гирляндами из роз – царицы цветов.[294]

Потому-то считается, что солонка подарена императору Александру I, увенчанному лаврами и осыпанному розами.[295] Но восхитительные любимицы богини любви и красоты Венеры означали женственность и очарование новобрачной Марии Александровны, а лавровый венец, украшенный зелёной эмалью, повествовал о воинских доблестях и героических наклонностях молодожёна, будущего императора Александра II.

Юлиус Кейбель

Исполнение двух фельдмаршальских жезлов для героев русско-турецкой войны 1877–1878 годов

Сын и внук Иоганна-Вильгельма Кейбеля, скончавшегося, как считают, в 1862 году, успешно продолжали семейное дело, а превратившаяся в фабрику мастерская существовала ещё в 1910 году, и в отечественных музеях сохранился целый ряд разнообразнейших вещей с клеймом «Keibel»: всевозможные орденские знаки, коробочки, солонки, чашечки, предметы церковной утвари. Дело придворного золотых дел мастера николаевских времён успешно продолжали его сын и внук, трудясь в основном над многочисленными орденами и наградным оружием. Мастерская Юлиуса Кейбеля (1825–1882) размещалась теперь на Большой Морской, но записан он уже в купцы первой гильдии и в 1880 году значился владельцем пяти домов и старшиной Демидовского дома призрения.[296] Юлиусу Кейбелю доверили исполнить в 1867 году к бракосочетанию великой княжны Евгении Максимилиановны оклад для иконы Богоматери.

В 1878 году к ювелиру поступил весьма ответственный и престижный заказ на два фельдмаршальских жезла, украшенных бриллиантами. Уже говорилось о том, что в 1859 году И.-В. Кейбель по заказу Императорского Кабинета исполнил «про запас» фельдмаршальский жезл, осыпанный бриллиантами. Лишь 16 апреля 1878 года высочайший знак военного отличия торжественно вручили великому князю Михаилу Николаевичу.[297]

Первый же из новых фельдмаршальских жезлов экономно сделали в мастерской Юлиуса Кейбеля к 20 июля 1878 года на сей раз из золота 56-й пробы, точно скопировав, не долго думая, работу отца хозяина, знаменитого Иоганна-Вильгельма Кейбеля. Он предназначался для великого князя Николая Николаевича, другого брата Александра II.[298] Правда, третий сын императора Николая I, «человек обаятельный, любивший войска и любимый ими», не был полководцем, поскольку начисто «у него отсутствовало первое и основное качество военачальника – сила духа». Великий князь терял голову при неудачах, а посему ответственнейшая должность главнокомандующего действующей Дунайской армией явно превышала силы и способности Николая Николаевича. Тем не менее своей храбростью он заслужил высшие воинские награды: за успешное форсирование Дуная великий князь удостоился ордена Св. Георгия 2-й степени, а за «овладение 28 ноября 1877 года твердынями Плевны и пленение армии Османа-паши, упорно сопротивлявшейся в течение пяти месяцев»,[299] стал последним, двадцать пятым кавалером первой степени этого военного ордена.