Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

Зашел Леня Казин с газетой в руках — купил на вокзале. Он сегодня заканчивает дачный сезон — уезжает в город. Сел в шезлонг, прочитал статью. Вздохнул, поднялся, походил, сказал, что теперь друзья-либералы из нашего Союза писателей будут сживать меня со света.

— Ну, и как они это сделают?

— Они тебя твоего Центра лишат! — с печальной уверенностью сказал Леня. — Или еще что-нибудь придумают. Ты становишься для них опасной фигурой! Такую статью они не простят!

Я пожал плечами. Стали пить чай под зонтом — неподалеку от той полянки с васильками и ромашками, на которой лежали лет пятьдесят назад. Там теперь синий строительный забор, возводят магазин «Пятерочку». ‹…›

Еще профессор Казин сказал, что Зеленогорск — это центр мира. И никто не докажет обратного. «И вообще, представляешь, Димка, нам с тобой лежать на одном Зеленогорском кладбище! — чересчур радостно сказал Ленька. — И твои и мои здесь похоронены!»

Я покивал, соглашаясь. Да, если Бог даст, будем лежать на одном кладбище, но зачем радоваться, словно мы ждем, не дождемся этого момента.

Продолжая тему, я сказал, что не отказался бы иметь на своей могиле надпись: «Мы могли и дом построить, и книгу написать!» Леня одобрил проект надписи и надолго задумался. Очевидно, подбирал яркие слова на свой обелиск. Он, кстати, в ученых и писательских кругах известен, как Александр Казин. Преподает в нескольких университетах философию, заведует сектором кино и телевидения в Институте истории искусств, что на Исаакиевской площади. Православный эрудит, автор статей и книг по философии русского мира, член Союза писателей России (почвеннического), с которым пикируется наш союз (западнический). Но мы с ним ладим, заново подружились через сорок с лишним лет. Такое ощущение, что и не было перерыва.

Предложил Казину написать что-нибудь для «Литературки».

8 сентября 2006 г.

В «Невском времени» вышла статья «Ребята, на паровоз! Будем прорываться!», к 65-летию начала ленинградской блокады, под рубрикой «Как это было». Две истории из рукописного архива железнодорожников.

14 сентября 2006 г. Петербург.

Пару дней назад в бывшем Доме писателя им. Маяковского, а ныне «Талион-клуб — Шереметевский дворец», вручали Всероссийскую премию имени Святого Благоверного князя Александра Невского. Я получил в номинации «Родословная» за роман «В поисках утраченных предков».

Была экскурсия по реставрированному дому. В Красной гостиной, где проходил семинар Бориса Стругацкого, теперь клубное помещение, играют в карты, шахматы, нарды…

Скользят прозрачные лифты. При входе в кафе, где на постаменте стоял зеленоватый Маяковский, свидетель всех писательских драк, теперь чучело медведя. Охранники в форме. Рыцарский зал сохранен. Но дом узнается с трудом.

Володю Илляшевича, как и остальных иногородних, разместили в гостинице на Мойке, где раньше был Институт марксизма-ленинизма. Теперь там гостевая резиденция «Талион-клуба».

Во второй день обедали в ресторане на крыше с Владимиром Васильевичем Карповым, дважды Героем Советского Союза, автором двухтомника «Генералиссимус», который получил первую главную премию. Демократы создали вокруг него такой вакуум, что я думал, будто он уже умер. Жив! Ему 87 лет! Был первым секретарем Союза писателей СССР, главным редактором «Нового мира», депутатом Верховного Совета СССР и т. д.

Карпов сел в 20 лет за стишки, задевающие Сталина. Поэтическая гордыня, как он сказал, взыграла, решил повыпендриваться. Учился тогда в Ташкенте в военном училище.

Лесоповал, затем началась война — дисбат, разведка, приволок на своем плече 89 языков, окопник первого эшелона, в 1944 получил Героя Советского Союза. Затем четыре года учился в Высшей школе разведки, затем Академия им. Фрунзе, Академия Генштаба, работа в Генштабе над послевоенными уставами — он был представитель разведки при написании всяческих параграфов: разведка при наступлении, при отступлении, при позиционной обороне и т. п.

Карпов сказал, что прочитал две горы произведений о Сталине — гору панегирических и гору хулительных. Вся его жизнь прошла в сталинские времена. Он имеет право на свой взгляд. Награды: Орден Ленина, Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени, два Ордена Трудового Красного Знамени… Про медали и говорить нечего — целый котелок. Обменялись визитками.

Весь обед (мы сидели напротив) Карпов неспешно отвечал на наши с Илляшевичем вопросы и рассказывал. Умнейший, чувствуется, человек.

Обстановка на церемонии была приятная — крепкие, интересные мужики.

Премию в моей номинации вручал Георгий Вадимович Вилинбахов, государственный герольдмейстер, руководитель Государственной герольдии при президенте Российской Федерации. Это в честь его штаб-квартиры в Эрмитаже над крышей музея трепещет государственный флаг. Мы с ним немного знакомы — он приходил в Покровскую больницу, где мы лежали с Мишей Глинкой после операций.

Обед был вызывающе роскошный. Запомнились боровики, томленые в сметане и карамельный торт с ореховым ликером и брусникой.