Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

— Глеб Яковлевич, вы меня помните? Я недавно в Союзе писателей к вам в нетрезвом виде приставал… Простите великодушно, бес попутал… Роман закончил, напился… — Руку к груди прижал, голову склонил. — Простите, пожалуйста, хожу, мучаюсь…

— А, это вы, — говорит. — Да ладно, я уже забыл. Ладно, ладно… Я сам в молодости гудел, как шмель! Не переживайте! Извините, мой трамвай идет…

На том и расстались. Гора с плеч упала. И сегодня целый день радостное настроение…

20 марта 1989 г. Дома, перед телевизором.

У Казанского собора был митинг ДС — Демократического Союза. Ребята залезли на памятник Кутузову и развернули трехцветное русское знамя. 80 человек арестованы за нарушение общественного порядка.

Ходили с Ольгой на «Зойкину квартиру» в Театр комедии. Мне не понравилось: действие затянуто.

26 марта 1989 г. Дома, на кухне с видом на Смоленское кладбище.

Мой роман «Игра по-крупному» прочитан А. Житинским, и мне сообщено об этом с похвалою. Роман лежит в «Советском писателе» вместе с положительной рецензией и ждет прочтения редактором. Рецензию еще не читал.

19 апреля 1989 г. В новой квартире.

Поменялись, вторую неделю живем в трехкомнатной квартире площадью 42 кв. м на Малом пр., 80. У меня длинный узкий кабинет с окном во двор, там солнце, сирень и стена отделения милиции. Ольга купила для меня в комиссионке двухтумбовый стол за 40 рублей. Требуется реставрация столешницы, но состояние хорошее.

Похоже, жена начинает верить, что из меня получится писатель — оснащает мою жизнь писательским инвентарем. Недавно купила дефицитную ленту для пишущей машинки…

Прочитал рецензию Житинского — тепло написано. Редактор, Фрида Германовна Кацас, сказала, что роман ей нравится, даст одобрение, деньги в мае.

17 июня 1989 г. Зеленогорск.

Приезжал на пару дней Вит. Бабенко из Москвы со старшим сыном Никитой. Жили в нашей квартире. Уехали на финском экспрессе из Зеленогорска. Съели по шашлыку и отбыли. Виталий предложил открыть в Ленинграде представительство их издательского кооператива «Текст» и возглавить его. Я подумал и согласился. Посмотрим, насколько это серьезно.

Кооперативу уже год, его учреждали братья Стругацкие, Кир Булычев и московский литературный молодняк — любители фантастики. Виталий — директор. Они уже издали пару книг: «Глубокоуважаемый микроб или Гусляр в космосе» Кира Булычева и «Скотский хутор» Оруэлла. Есть представительство и в Таллине — его возглавляет Миша Веллер. Ба! Знакомые все лица!

Отвезли Максима к бабушкам, и сразу стало скучновато.

Ездил к Кутузову в Комарово — говорили о моем романе. Неплохо поговорили. Кутузов сказал, что писательство — это болезнь. Нормальный мужик или тетка должны пахать, строить, рожать детей, но никак не выдумывать то, чего не было.

Я согласился. Возможно, эта болезнь называется тщеславием или гордыней. Человек хочет уподобиться Господу Богу, стать творцом. Толстой писал: всё, что человек делает, — от тщеславия.

На чай, мыло и стиральный порошок с 1 июня ввели карточки. Это вдобавок к карточкам на сахар, которые действуют уже год. Хорошо живем…

28 июня 1989 г. Зеленогорск. Озеро Красавица.

Неделю стоит жара: +30. Берем бутерброды, клубнику с грядок, воду, книги, газеты, надувной матрас и едем с утра на озеро. Купаемся, загораем. Мы с Максом переплыли с нашего берега на косу — метров двести. Плыли с надувным матрасом. Макс не боялся. Скорее, боялся я. Ольга смотрела нам вслед из-под руки.

Беру с собой тетрадь и авторучку. Но пишется плохо — читать интереснее.

30 августа 1989 г. Зеленогорск.

В середине июля — жаркого и голубого — я взялся строить отдельный вход с верандой. И сейчас сижу под ее крышей. Веранда отделана снаружи, но не доведена до конца — нет материала. Не зашиты потолок и часть стен. Но есть антресоли-чердак с окошками из дверок старого буфета. Буфет пережил блокаду, химизацию народного хозяйства (в тот период было модно обзаводиться полированной мебелью и торшерами), пережил размен квартиры на 2-й Советской улице, и дверцы от него — дубовые, с толстыми стеклами-полосками ждали своего часа в сарае. И вот дождались, радуют душу воспоминаниями о родительской квартире.

Приезжала Маришка, жила в Зеленогорске две недели, я сделал им с Максимом этот чердачок с внутренними окнами на веранду. Мы сидели с Ольгой за столом, а размытые стеклами физиономии детей мелькали наверху. У них свои комнатки — они затащили спальный мешок, надувной матрас, лампу, мятый чайник, чашки, тарелки и целыми днями сидели там, устраивая меблировку и наводя уют. Ольга даже обед подавала им наверх. На обрезках строганых досок они нарисовали экран телевизора с ручками, приемник, магнитофон и по очереди включают эту электронику.

— Максим, включи «Утреннюю почту» по первой программе.

— Нет, я хочу «Ну, погоди!». Сейчас начнется.

— Ну, хорошо, давай «Ну, погоди!». Седьмую серию…