Петербургские очерки

Олигархи и с ними на этот раз заодно и вся ретроградная партия общими дружными усилиями стараются замять дело о подделке кредитных билетов в обширном размере^{99}, дело, в которое замешано несколько помещиков, в том числе богатый помещик Екатеринославской губернии Иван Абрамович Шахов и двое бывших уездных предводителей: изюмский — Сонцов, и бахмутский — Гаврилов. Судебный следователь Изюмского уезда Лещинский, прекрасно действовавший в этом следствии, боясь мщения, перешел на службу в другую губернию, но лишь только прибыл туда, умер отравленным! Дело это докладывал в харьковской уголовной палате товарищ председателя Цветков, человек честный, и он потом поспешил уехать из Харькова, где ему угрожали смертью. Харьковская уголовная палата не польстилась на подкуп, не убоялась угроз и всех подсудимых приговорила к каторге. Губернский прокурор Браилко также действовал прекрасно. Но теперь дело перешло в Сенат, и там его будут всеми силами стараться перевернуть или замять…

Надобно теперь сказать несколько слов о славянофилах^{100}. Вы жили в Москве двадцать лет тому назад, вы помните, что при всех своих увлечениях, странностях, подчас и юродствах славянофилы принесли огромную пользу России тщательной и честной разработкой многих вопросов. Когда в 1858 году эпоха действий и реформ заменила эпоху кабинетных работ и словесных прений, славянофилы пристали к константиновцам и честно помогли им совершить дело освобождения крестьян с землей, тогда как олигархи до сих пор еще не могут опомниться от отчаяния, что две трети их соотечественников не были осуждены на голодный пролетариат. В ряды константиновцев вступили: князь Владимир Александрович Черкасский, самый способный из славянофилов, но не самый разборчивый, потому что во время его управления в Варшаве департаментом внутренних дел «Дневник Варшавский» продолжал подлейшим образом клеветать и на польскую эмиграцию, и на русскую; Юрий Федорович Самарин, один из способнейших между славянофилами и, бесспорно, самый злой из них; Александр Иванович Кошелев, которого никак нельзя назвать «невинным», потому что он разбогател на откупах. Но Иван Сергеевич Аксаков остался в стороне: мнения его иногда достигают до пределов юродства, но непоколебимая независимость характера не допускает его ни до малейшей уступки.