Петербургские очерки

«Листок», № 16, 22 декабря 1863, стр. 122–126.

Князь Сергей Григорьевич Волконский

Вступительное слово А. И. Герцена.

Сходят в могилу великие страдальцы николаевского времени, наши отцы в духе и свободе, герои первого пробуждения России, участники великой войны 1812 и великого протеста 1825-го…

Пусто… Мелко становится без них…

Князь Сергей Григорьевич Волконский скончался 28 ноября.

С гордостью, с умилением вспоминаем мы нашу встречу со старцем в 1861 году. Говоря о ней в «Колоколе» (л. 186, 1864), мы боялись назвать старца.

«…Старик, величавый старик лет восьмидесяти, с длинной серебряной бородой и белыми волосами, падавшими до плеч, рассказывал мне о тех временах, о «своих», о Пестеле, о казематах, о каторге, куда он пошел молодым, блестящим и откуда только что воротился седой, старый, еще более блестящий, но уже иным светом.

Я слушал, слушал его — и, когда он кончил, хотел у него просить напутственного благословения в жизнь, забывая, что она уже прошла… И не одна она… Между виселицами на Кронверкской куртине и виселицами в Польше и Литве, этими верстовыми столбами императорского тракта, — прошли, сменяя друг друга в холодных, темных сумерках, три шеренги… Скоро стушуются их очерки и пропадут в дальней синеве. Пограничные споры двух поколений, поддерживающие их память, надоедят, и из-за них всплывут тени старцев-хранителей и через кладбище сыновей своих призовут внуков на дело и укажут им путь».

Удивительный кряж людей… Откуда XVIII век брал творческую силу на создание гигантов везде, во всем, от Ниагары и Амазонской реки до Волги и Дона… Что за бойцы, что за характеры, что за люди!

Спешим передать нашим читателям некролог князя С. Г. Волконского, присланный нам князем П. В. Долгоруковым.

Некролог^{138}

Князь Сергей Григорьевич Волконский был человек замечательный по твердости своих убеждений и по самоотверженности своего характера. Он родился в 1787 году, и все улыбалось ему при рождении его: богатство, знатность, связи — все было дано ему судьбой. Он был сыном Андреевского кавалера и статс-дамы, внуком фельдмаршала Репнина, в доме которого воспитывался до 14-летнего возраста, т. е. до кончины деда; 24-х лет от роду он был полковником и флигель-адъютантом, 26-ти лет произведен в генерал-майоры и несколько недель спустя получил за Лейпцигскую битву Анненскую ленту… Все это принес он в жертву своим убеждениям, своему пламенному желанию видеть отечество свое свободным и тридцати девяти лет от роду пошел на каторгу в Нерчинские рудники… Волконский хотел уже совсем оставить службу и ехать путешествовать, когда принят был в тайное общество Михаилом Александровичем Фонвизиным, в дому у графа Киселева, где Пестель читал отрывки из своей «Русской Правды». Пестель и другие члены общества требовали, чтобы Волконский непременно служил, потому что, имея возможность по своему чину получить бригаду и даже дивизию, он мог быть полезным обществу в случае восстания.

Император Александр знал, что Волконский принимает участие в замыслах лучшей части тогдашней молодежи; он командовал 1-й бригадой 19-й пехотной дивизии, и, когда главнокомандующий князь Витгенштейн просил государя в 1823 году о назначении его дивизионным командиром, говоря, что Волконский отлично знает службу, Александр отвечал: «Если бы он занимался только одной службой, он бы давно командовал дивизией». Однажды на маневрах Александр, подозвав Волконского, поздравил его с отличным состоянием, в котором находятся вверенные ему полки, Азовский и Днепровский, и сказал: «Советую Вам, князь, заниматься только Вашей бригадой, а не государственными делами; это будет полезнее и для службы и для Вас»[344]^{139}.