Петербургские очерки

В 1839 году князь и княгиня Горчаковы прибыли в Петербург и наняли квартиру на Литейной (в доме Степана Федоровича Апраксина). Князь Горчаков стал искать для себя место посланника, и это ему было весьма не легко. Николай Павлович его не любил по воспоминанию о 14 декабря; вице-канцлер, министр иностранных дел граф Нессельроде не любил его за русское знатное имя, за русские чувства, за отсутствие искательства в начальстве и в сильных людях и более всего еще не любил по влиянию князя Меттерниха, коего граф Нессельроде считал себе наставником, учителем и дарованиям коего, весьма замечательным, но заблудившимся на пути совершенно ложном, он поклонялся со всей ревностью своего ума ограниченного и своего характера трусливого. Граф Бенкендорф, имевший в то время большое влияние, терпеть не мог князя Горчакова. Но в Петербурге находилась сестра княгини Горчаковой, княгиня Софья Александровна Радзивилл, которая пользовалась особенной благосклонностью Николая Павловича: она выхлопотала мужу сестры своей дипломатическое место, и летом 1841 года князю Горчакову объявлено было, что он вскоре назначен будет посланником в Царьград.

В то время открылись две вакансии важнейших дипломатических мест. Посланник в Царьграде Аполлинарий Петрович Бутенев принужден был по расстройству здоровья оставить свою должность и поехал в Италию; посол в Вене Дмитрий Павлович Татищев, почти совсем потеряв зрение, оставил также свою должность и возвратился на житье в Петербург, где пожалован был в обер-камергеры. Здравый рассудок предписывал Николаю Павловичу назначить посланником в Вену князя Горчакова, коему по шестилетнему пребыванию в этой столице венский двор и австрийские государственные люди были коротко известны, а князь Меттерних не хотел иметь в Вене посланника истинно русского; через Нессельроде он воспротивился этому назначению, и место посланника в Вене дано было графу Павлу Ивановичу Медену. Князя Горчакова предназначили в Царьград; ему, как я сказал выше, уже было объявлено о том; в течение лета 1841 года он уже посещал архив министерства иностранных дел и, как всегда водится в подобных случаях, чтением депеш своих предшественников знакомился с тем краем и с тем двором, при коем ему казалось суждено быть представителем России. Но Меттерних, сильно озабоченный делами Востока, бодрствовал: ему не хотелось видеть князя Горчакова и в Царьграде; он употребил все свое влияние, а Нессельроде воспользовался этим, чтобы доставить блистательное место Владимиру Павловичу Титову, который за два года перед тем, женясь на графине Елене Иринеевне Хрептович, сделался шурином нессельродову зятю, графу Михаилу Иринеевичу Хрептовичу. В то самое время, что князь Горчаков читал депеши прежних посланников, новым посланником в Царьград назначен был Владимир Павлович Титов, и князь Горчаков остался без должности, что было весьма неприятно! Назначение графа Медена в Вену делало вакантным место посланника в Стутгардте, и хотя это место в сравнении с Веной и Царьградом было крайне незначительно, но делать было нечего: князь Горчаков принял его, сказав одному из своих друзей: «Это не важно, но значит поставить ногу в стремя». Нелюбовь к нему Николая Павловича, графа Нессельроде и царских приближенных была причиной того, что ноги тридцать лет оставались в этом стремени.

Пребыванием своим в Стутгардте князь Горчаков воспользовался, чтобы устроить свадьбу великой княжны Ольги Николаевны с наследником короны Вюрзембергской. Новая крон-принцесса, поселясь в Стутгардте, оценила ум и способности русского посланника, была ходатаем его перед Николаем Павловичем, доставила ему, наконец, место посланника в Вене ил сблизила его с императрицей Марией Александровной, с коей Ольга Николаевна весьма дружна. Покровительство этих двух особ доставило князю Горчакову в 1856 году место министра иностранных дел, и благоволение императрицы к нему никогда не изменялось. Но благоволение крон-принцессы Вюртембергской рушилось в 1858 году, когда князь Александр Михайлович не хотел исполнить ее желания, на коем она весьма настаивала: когда он решительно отказался назначить посланником в Стутгардт свиты государевой генерал-майора Исакова^{32}, бездарного, но ловкого придворного интригана, во время университетских историй 1861 года в Москве доказавшего все свое бездушие, всю низость и трусость своего характера.