Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

Но самую громкую славу в Петербурге ему принесли опыты у могущественного князя Григория Потемкина, фаворита Екатерины. Итальянец обещал вельможе утроить его золото, на что князь, любопытства ради, охотно согласился. Взятое у Потемкина золото после магических опытов Калиостро взвесили – и его в самом деле стало в три раза больше! Какую именно штуку проделал мошенник – неизвестно, однако, согласно договору, князь отдал ему его третью часть.

В конце концов Джузеппе Бальзамо все-таки «прокололся». За огромные деньги он взялся излечить младенца богатой купчихи, который после сомнительных опытов умер. Калиостро попытался его подменить, купив новорожденного у крестьянки, но обман раскрылся. Придворный врач великого князя Павла Петровича, Сазонович, даже вызвал Калиостро на дуэль. Тот вместо оружия предложил использовать яды. Каждый из дуэлянтов должен был принять пилюлю противника, и тот, у кого оказалось лучшее противоядие, считался бы победителем. Приняв яд на глазах друг у друга, противники разошлись. Через некоторое время Сазонович получил записку, в которой Калиостро сообщал, что дал ему безобидное снадобье, повышающее мужскую потенцию. Тем не менее вскоре авантюристу приказали покинуть Петербург.

Гнев Екатерины

Калиостро погрузили в кибитку и тайно вывезли в Митаву. А в Петербурге распространился слух, что он якобы уехал сам, миновав все пятнадцать столичных застав и везде оставив собственноручную подпись. Много позднее в архивах нашли письмо Екатерины князю Потемкину, из которого стало ясно, что императрица, поначалу относившаяся к Калиостро весьма благосклонно, приревновала своего любовника к прекрасной Лоренце. Ярость обиженной императрицы была так велика, что она даже сочинила пьесу «Обманщик», разоблачавшую проходимца. В ней Калиостро был выведен под именем Калифалкжерстона. А среди жителей Петербурга память о масонах и ловком графе Калиостро сохранилась в виде иронического словечка «фармазон», которым в России стали называть мошенников.

Надо сказать, что, выслав Калиостро, Екатерина поступила весьма изящно, хотя вполне могла приказать бросить его в темницу. В Риме, куда он вернулся после долгих странствий, с ним уже не церемонились. Папа Римский в то время издал буллу, объявившую масонство богопротивным делом. В результате Джузеппе Бальзамо у себя на родине оказался за толстыми стенами римской тюрьмы Сант-Анджело, очень похожей на французскую Бастилию. После допросов с пристрастием инквизиция быстро установила подлинную биографию «графа Калиостро». Говорят, что за решеткой авантюриста попросту удавили. Когда его друзья-масоны из республиканской Франции, победившие под масонским лозунгом «Свобода, равенство, братство!», вошли в Рим, то Джузеппе Бальзамо в замке Сант-Анджело они уже не обнаружили…

Загробная тайна Гоголя

Многие литературоведы наперебой утверждают, будто в русской литературе не было фигуры более загадочной и мистической, чем автор «Мертвых душ». Его часто изображают болезненным ипохондриком, психически нездоровым, мрачным человеком и т. п. Однако самый авторитетный в России исследователь творчества Гоголя И. Золотусский убежден, что этот великий русский писатель, в Петербурге живший на Казанской улице, 39 (которая выходит на Невский у Казанского собора), был светлой личностью, и ничего мрачного, угрюмого и таинственного в его жизни не было. Однако одна страшная тайна все-таки имелась. Тайна того, что произошло уже за гробом…

Жизнь кипит!

Подтверждений точки зрения маститого критика – масса. Во-первых, Николай Васильевич Гоголь родился на Украине, под ярким солнечным небом, среди белоснежных мазанок, дивчин-хохотушек и озорных парубков. Именно они и стали персонажами его брызжущих весельем «Вечеров на хуторе близ Диканьки», которые сразу принесли автору громкую известность. А на премьере «Ревизора» соизволил смеяться даже сам государьимператор. Еще в гимназии Гоголь мечтал о широкой общественной деятельности, о том, чтобы сделать нечто великое «для общего блага, для России». Именно поэтому он стал писать. И даже дал на этот счет особую клятву: «Жизнь кипит во мне, труды мои будут вдохновенны. Над ними будет веять недоступное земле божество».

Восторг перед Италией

Около 10 лет – треть сознательной жизни – Гоголь провел вовсе не среди снегов и сумрака Петербурга, а в солнечной Италии, которая привела его в восторг. «Что за земля Италия! Нет лучшей участи, чем умереть в Риме…» Или еще: «Что за воздух! Кажется, как потянешь носом, то, по крайне мере, 700 ангелов влетают в носовые ноздри. Удивительная весна! Гляжу, не нагляжусь. Розы услали теперь весь Рим». И делает вывод: «Вот мое мнение, кто был в Италии, скажет «прощай» другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю».