Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице

Расселяясь на пустынных необжитых местах, пришельцы навеки метили географические реалии нового ареала своего обитания топонимическими метами с финно-угорскими корнями. Напомним, что даже такие привычные и кажущиеся русскими гидронимы рек Москва и Волга, по мнению некоторых лингвистов, имеют угро-финские корни. А уж на территории современного Петербурга и Ленинградской области абсолютное большинство названий рек, озёр и возвышенностей имеет финское происхождение. Этимология топонимов Нева, Нарва, Охта, Вуокса, Ладожское озеро и Лахтинский залив, Пулковские, Лемболовские и Дудергофские высоты и многих-многих других, о чём мы будем подробнее говорить ниже, до сих пор напоминает о давнем финском присутствии в Приневье.

Сохранились и старинные геральдические свидетельства этого массового перемещения угро-финских племен. Так, на гербе финляндской Карелии на кроваво-красном фоне изображены две скрещённые руки под золотой короной. Одна из рук, та, что облачена в кольчугу, сжимает кривую азиатскую саблю, в другой руке, надёжно защищённой латами, зажат европейский меч. Некоторые исследователи склонны видеть в этом изображении символ многовековой битвы между Востоком и Западом. Будто бы одна рука, та, что в латах, символизирует Швецию, другая, в кольчуге – Россию. Другие считают, что этот герб символизирует общий для всех народов евроазиатский ареал обитания. Как нам кажется, правы и те и другие, о чём мы и будем говорить на страницах этой книги.

P. S.[1]

Мы родились, растём, стареем
В кругу друзей, в кругу семьи
Вблизи страны Гипербореи,
Почти что на краю земли.
Запрограммированы в генах
И наша кровь, и наша стать.
И кто из нас аборигены,
А кто пришельцы – не понять.
У нас в роду и те, и эти,
И различают нас с трудом.
А если кто-то нас и метит,
То только питерским клеймом.
Мы псковичи и витебляне.
У нас для всех один закон,
И нетерпимый голос брани
Нам изначально не знаком.
Мы финны, русичи, евреи.
Живем среди снегов и вьюг,
Надеясь, веруя и веря,
Как в Богоматерь, в Петербург.

Глава II Следы языческого прошлого

1

Многочисленные напоминания о языческом прошлом аборигенов Приневского края и сегодня во множестве присутствуют в низовой, народной культуре Ингерманландии. Например, ещё в 1930-х годах среди местных ижорцев бережно соблюдался «старинный обычай брить наголо волосы жене перед первой брачной ночью». Этот необычный послесвадебный ритуал связан с памятью о легендарных предках современных ижорцев – гуннах, вождь которых, великий Аттила, по преданию, погиб от руки пленённой им готской девушки, задушившей его в первую брачную ночь своими волосами. Напомним, что ижорцы свято верят в то, что они прямые потомки тех самых гуннов, которые не раз одерживали блестящие победы над великим Римом. Современное название своего народа они выводят из безупречной, как они утверждают, лингвистической цепочки: хунны – гунны – угры – ингры – инкери – ижоры.

Аттила, вождь гуннов

В V веке Аттила был правителем кочевого племени гуннов, область расселения которых находилась приблизительно в районе современной Венгрии. В середине века Аттиле удалось объединить под своей властью тюркские, германские и другие племена, создав державу, простиравшуюся от Волги до Рейна. Кстати, по одной из версий, его имя восходит к тюркскому Итиль и означает «волжанин», или «человек с Волги». Есть и другие этимологии этого имени. Согласно им, оно означает «именитый», «прославленный», «отец» или «главный». Со смертью Аттилы империя гуннов распалась, а затем и вообще исчезла. Впоследствии его образ совпал с образом верховного бога германской и скандинавской мифологии Одина в скандинавских сагах. А память о нём, как мы видим, сохраняется в легендах угро-финнов.

О языческом прошлом угро-финских народов говорят и иные свидетельства, дожившие до нашего времени. Так, на берегу Невы, вдоль Шлиссельбургского тракта, в древнем урочище Красные Сосны была поляна, которая пользовалась особым почитанием у местных жителей. По легендам, финны в языческие времена совершали здесь ритуальные обряды, включая жертвоприношения своим богам Перкелю и Юмале.

Известный петербургский бытописатель Михаил Иванович Пыляев рассказывает, что на 10-й версте от Петербурга по Рижской дороге «собирались ижорки на Иванов день и проводили ночь при большом огне с плачем, пением и пляской; в конце собрания здесь сжигали белого петуха, делая заклинания».