Петербургский изгнанник. Книга вторая

Приехав в Илимск, земский исправник с пристрастием допросил солдат о поведении ссыльного. Он проникся расположением к Родиону Щербакову, который охотно рассказал ему обо всём, что делал, когда и с кем встречался Радищев. Дробышевский, прихватив с собой солдата, направился сразу к Радищеву. Он с завистью осмотрел вновь отстроенный дом, прикинул, сколько он мог стоить и откуда у ссыльного могли быть такие деньги? Ему неожиданно пришла в голову мысль: не фальшивомонетчик ли ссыльный?

Земский исправник, никогда и ни во что не веривший, трусливый и сомневающийся, подумал, нет ли тут какого обмана. Как он не догадался раньше? Дробышевский припомнил встречи с Радищевым в земской канцелярии и во дворе воеводского дома и ещё сильнее утвердился в своей догадке.

«Отдал задарма коляску на рессорах. При безденежьи так не разбрасываются. Слишком щедр оказался на подарок. Сукин сын, задарить хотел исправника коляской. Ах, прощалыга-поселенец, какой подвох устроил?»

У земского исправника защемило сердце от досады, как у охотника, упустившего хорошую добычу. Дробышевский готов был от обиды рвать волосы, не прощая себе допущенной ошибки. Выходит, он не сумел сразу раскусить и понять этой «залётной птицы».

И вдруг Дробышевский взял под подозрение и само появление Радищева в Илимске. «За книгу в ссылку? Обман! — рассуждал он. — Обман! За взятки сослан. Все они столичные взятками живут».

С мыслями, взбудоражившими его, Дробышевский с угрюмо-строгим видом, полный злобы на поселенца, осмелившегося так хитро провести его, предстал перед Радищевым.

Земский исправник грозно прошёл по комнатам, заглядывая во все углы, и, наконец, очутился в рабочем кабинете Александра Николаевича. Ему чудилось, что вот-вот он обнаружит подтверждение своей догадки и извлечёт для себя большую выгоду.

Дробышевский придирчиво осмотрел минералогическую коллекцию, подозрительно окинул взглядом все колбочки, пробирки, особенно плавильную печь. Он несколько раз перещупал в коллекциях каждую породу, раздумывая, для чего могли бы быть собраны все эти поблёскивающие камни, отливающие серебристыми прожилками. Исправник по-своему воспринял назначение плавильной печи. «Может, серебро да медь на чеканку плавит. Ясное дело, фальшивомонетчик, а сочинителем для отвода глаз навеличивался».

— Подполье где? — бесцеремонно сев в кресло и развалившись в нём, строго спросил он.

Радищев непонимающе посмотрел на исправника, не зная, чем объяснить столь странное его поведение? Он ещё не догадывался, в чём подозревал его Дробышевский, и спокойно ответил:

— Подполье бывает на кухне…

— Осмотреть! — повелительно вскинув руку, приказал солдату Дробышевский. И хотя Родион Щербаков тоже не знал, с какой целью следовало осмотреть подполье, с готовностью бросился исполнять приказание, лишь бы только услужить исправнику.

Дробышевский довольно потёр руку об руку, предвкушая успех, несколько раз кашлянул и опять соблазнительно подумал, что может статься раскроется секрет и ему перепадёт от ссыльного приличная доля. А если он ещё вдобавок припугнет Радищева разоблачением перед высшими властями, то тогда всё богатство будет лежать у его ног.

Родион Щербаков, немного растерянный, появился в дверях.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил Дробышевский.

— Так что ничего нет, — вытянувшись, ответил солдат.

— Как нет? Должно быть! — крикнул земский исправник, совсем забывший в своём изобличительном порыве сказать солдату, что же нужно было тому искать.

— Никак нет!

— Что искал, старая балда?

— Всё! — выпалил солдат.

— Дурак!

Радищев, не вытерпев, спросил, в чём подозревают его и что ищут в доме? Дробышевский, вскипев, привскочил в кресле.

— Не догадываешься, каналья? От меня ничего не скроешь, розыщу! Весь дом вверх тормашкой переверну, а розыщу! — исправник задыхался от злости. — Говори, куда кубышку спрятал с начеканенными деньгами?

Александр Николаевич, наконец, понял, что искал и чего хотел земский исправник, вместо ответа на его вопрос, не в силах сдержать себя, он громко рассмеялся. Настолько несуразной и дикой показалась ему вся выходка Дробышевского, что он, смотря на него, зло поблескивающего глазами, на вздувшиеся жилы на сухопарой исправниковой шее, продолжал ещё громче, ещё заразительнее смеяться. Когда первый взрыв схема прошёл, Александр Николаевич, догадываясь, какой оборот может принять для него это грубая выходка Дробышевского, спокойно сказал:

— Никогда не думал, господин исправник что вы такой шутник…

— Молчать! — взревел в бешенстве Дробышевский.

В кабинет вошла встревоженная шумом и необычным приказом исправника Рубановская, появился обеспокоенный Степан. Они ничего не могли понять из того что происходило в доме.