Петербургский изгнанник. Книга вторая

О своём решении он сказал Елизавете Васильевне после того, как было уже отослано письмо, ещё не уверенный правильно ли поступил, но Рубановская поддержала его и нашла принятое им решение вполне разумным. В своём ответном письме Глафире Ивановне она, также озабоченная устройством старших племянников, просила Ржевскую вместе с графом Воронцовым проявить о них должное попечение и заботу.

3

Радищев проснулся от движения кровати, которую будто трясла невидимая рука. Он не сразу догадался, что это землетрясение — явление редкое в этих местах, удалённых от Байкальского моря. Оно началось в полночь. В доме все спали, когда почувствовались сильные подземные толчки. Разбуженный внезапно ими, Александр Николаевич подумал, что это шалит Павлик, спавший в нише у его изголовья. Он окрикнул сына, но никто не отозвался. Толчки прекратились, но затем через несколько минут вновь возобновились, но гораздо слабее. Казалось, что движение идёт с запада в направлении Илимских гор, и Радищев подумал, не исходило ли оно от горной цепи, которая тянулась вдоль Ангары.

Александр Николаевич быстро встал, затеплил свечу, накинул на плечи халат и прошёл в рабочий кабинет. Он взглянул на приборы. Барометр стоял на 27 дюймах и 3 линиях. Он не заметил в нём никакой перемены. Термометр показывал четыре градуса выше точки замерзания. Он открыл окно: погода на улице была тихая и пасмурная. Донёсся лай и вой собак, мычанье коров, ржанье лошадей. Животные, были обеспокоены неожиданными подземными толчками.

Радищев закрыл окно и посмотрел на часы, чтобы отметить время землетрясения. Его стенные часы стояли. Он тронул маятник, и они снова пошли. Александр Николаевич отметил, — сила подземных толчков была такой, что остановила стенные часы.

Позднее ему стало известно, что сотрясение земной коры чувствовалось на всём верхнем течении Илима, но не в направлении его устья. Землетрясение было отмечено и в Иркутске, центром его считали Байкальское море.

В тот же день с гор пришёл тунгус Батурка. Лицо его было искажено страхом. Он сбивчиво рассказал, как саарги — злые духи пришли ночью в чум, побили горшки, долго скрипели жердями, бренчали котлами и чайниками, дёргали шкуры, на которых они все спали. Батурка обегал другие чумы, и там злые духи тоже побывали этой ночью, побили горшки, поскрипели жердями и ушли из стойбища неизвестно куда.

Расстроенный тунгус спрашивал:

— Большой друга, скажи, что делать?

Батурка казался совсем растерянным и в самом деле не знал, что ему делать дальше, как лучше поступить, чтобы не разгневать злых духов. Люди говорили, что надо бросать чум и уходить с этого места дальше в тайгу, на Каменную Тунгуску. Разгневанные саарги теперь будут причинять им беды, пока их не задобрят.

Батурка верил в то, что говорили ему, и сообщил Александру Николаевичу: старики послали за шаманом Семи-Кангаласских родов. Тот скоро придёт и сделает в стойбище заклинание саарги. Но поможет ли шаман? Он, Батурка, решил ещё сам пойти к своему другу и послушать, что посоветует и скажет ему большой человек…

Александр Николаевич провёл Батурку в кабинет, усадил его за стол, попросил Степана приготовить им чаю и стал расспрашивать тунгуса о шамане, за которым послали старики. Батурка, прежде чем начать разговор, закурил трубку, долго соображал, как лучше рассказать о шамане Семи-Кангаласских родов, о котором он знал со слов стариков.

Степан принёс чайник, разлил в чашки густо заваренный чай и тут же присел на стул, слушая сбивчивый рассказ о тунгусском шамане.

Батурка говорил медленно и долго. Он подробно рассказал о том, что прежде чем сделаться шаманом, человек долго хворает. К нему приходят саарги, они рубят, раздирают, режут его тело на куски, пьют горячую кровь. Отрезанную голову бросают в огонь, где куются разные железные принадлежности шамана. После этого душа шамана воспитывается в гнезде, расположенном на священном дереве в девяти суках, которое растёт на границе дня и ночи и которое тунгусы называют «тууру». Так человек становится шаманом…

— Скажи-ка ты, какие страсти-напасти! — вздохнув, проговорил Степан.

Радищев спросил, каждый ли тунгус может стать шаманом? Батурка отрицательно покачал головой и продолжал рассказывать, что шаманы происходят от рода, где обязательно кто-то шаманил, и уверяя, что когда шаман шаманит, то к нему приходит дух умершего предка и говорит его устами. Вот почему шамана и боятся злые духи.

Выслушав внимательно Батурку, Радищев постарался успокоить тунгуса. Он объяснил ему, что не злые духи саарги были этой ночью в их стойбище, а произошло землетрясение, которое и он тоже слышал у себя дома. Александр Николаевич сказал, что бросать чум и уходить в тайгу на Каменную Тунгуску не надо, а шамана пригласить следует.

Радищеву вдруг пришла мысль посмотреть языческий обряд шаманства самому. Он сказал Батурке, что было бы очень хорошо, если бы шамана привезли сюда и заклинание злых духов произошло бы здесь, у ворот Илимска.

Батурка сразу просветлел и обрадовался. Тусклые глаза его заметно разгорелись.

— Ай-яй! Голова твоя сибко больсая!