Петербургский сыск. 1870–1874

– Господин Назоров, могу сказать точно, что Павел Леопольдович не стал бы бегать по улицам с пистолетом и ждать счастливого соперника у дверей дома.

– Благодарю.

Василий Иванович иногда дотошно проверял то, что было сокрыто от пути следствия. Вот и сейчас вместо того, чтобы бросится на поиски указанных перед смертью господином Вознесенским лиц, по его мнению причастных к делу, сыскной агент решил проверить другую сторону медали – личную жизнь покойного. Ведь чем чёрт не шутит, надо проверить всё, а не бросаться борзой за дичью, рассуждал Назоров. И порой был прав.

Разговор с баронессой Корф состоялся только на следующий день. Являться с визитом в дом статского советника не хотелось, итак слуги знают об интересе полиции. Не хотелось бы раньше времени, чтобы этот слух достиг ушей Павла Леопольдовича. Пусть пребывает в неведении относительно взаимоотношений жены и присяжного поверенного Вознесенского. Тем более, что за смертью последнего эта связь прекратилась.

Через горничную Василий Иванович послал записку Ираиде Карповне о крайне важном разговоре, на словах передал, чтобы барыня сама назначила место. Ответ не замедлил ждать, баронесса приглашала к себе на квартиру, муж находился на службе.

Ираида Карповна оказалась миниатюрной женщиной тридцати лет, хотя если бы Назоров встретил её на улице или театре, то с уверенностью мог сказать, что ей не более восемнадцати. Пышная причёска добавляла росту, но всё равно, казалось, что ребёнок хочет выглядеть старше своих лет.

Баронесса зло сверкнула карими глазами и сквозь тонкие алые губы процедила приветствие, ожидая, что скажет сыскной агент.

– Госпожа Корф, – Назоров расправил большим пальцем правой руки ус, – извините за столь внезапное вторжение, но меня привели к вам трагические обстоятельства.

Выражение лица ни на миг не изменилось, только чёрная тонкая бровь взлетела вверх и тут же опустилась.

– Я слушаю вас.

– Вы, видимо, уже знаете о безвременной кончине Василия Венедиктовича Вознесенского? – Сыскной агент не стал ходить вокруг да около.

Глаза женщины потемнели, но не дрогнул ни один мускул.

– Какое отношение имеет названный вами господин ко мне? – Голос звучал спокойно.

– Госпожа Корф, я служу в сыскной полиции, – только теперь крылья носа раздулись и барыня тяжело задышала, – и мне нет надобности говорить загадками, мне известны ваши отношения с господином Вознесенским, – баронесса хотела что—то сказать, но Назоров поднял руку и продолжил, – эта тайна останется между нами. Мне лишь надо выяснить, кто мог убить Василия Венедиктовича.

– Он убит? – Ираида Карповна не стала скрывать чувств и глаза затуманились слёзной дымкой.

– Да.

– Если вы пришли спросить, не причастен ли к этому Павел?

– И это тоже.

Женщина поднесла руки к вискам и помассировала пальцами.

– У меня не укладывается в голове. Как убили Василия Венедиктовича?

– Застрелили.

– Дуэль?

– У дома, в котором он снимал в наём квартиру, подошли на улице и выстрелили.

– Убийца задержан?

– Увы, сбежал.

– Нет, если вы думаете, что это Павел, то смею вас уверить. Он здесь не при чём, поверьте я знаю его уже десять лет и у него не хватило бы смелости на такой подлый поступок. Павел – человек чести, хотя никогда с оружием дело не имел, но вызвал бы господина Вознесенского, – Ираида Карповна говорила так искренне и с таким обаянием, что сыскной агент попал под влияние этого обаяния.

– Господин Корф не знал о вашем… – Василий Иванович запнулся, – увлечении?

– И даже не догадывался.

– Как бы Павел Леопольдович поступил, если бы получил известие о вашем увлечении.

– Просто бы не поверил, – по лицу женщины скользнула улыбка.

– Хорошо, тогда скажите, Василий Венедиктович говорил ли когда—нибудь об угрозах или чём—нибудь подобном?

– О нет, вы, наверное, не знали господина Вознесенского. Он никогда бы не признался в чём—то подобном, тем более женщине, – и добавила совсем слышно, – которую любил, – и тень утраты скользнула по лицу Ираиды Карповны. Только теперь Василий Иванович заметил, что черты женщины изменились и года брали своё.

– У Василия Венедиктовича есть в столице близкие приятели?

– Нет, хотя он и был очень общительным, но близко к себе никого не допускал.

– Разрешите откланяться, не буду вам более докучать своими вопросами.

Сыскной агент не привык полагаться только на полученные сведения от одного человека, ведь, как напутствовал Путилин, всякое действие и слово должно быть подтверждено, хотя бы ещё одним свидетельством, иначе на веру брать нельзя. Можно ошибиться.

В судебной палате, при которой состоял присяжный поверенный Вознесенский, о нём отзывались с уважением, как о хорошем знатоке своего дела и прекрасном человеке. Да, близких друзей не было, а вот приятелей, хоть отбавляй. Хлебосольный хозяин, которому доставляло удовольствие заботиться о других. О даме сердца никто сказать ничего не мог, только пожимали плечами. Дам не сторонился, но близких отношений избегал. Последнее дело, которым он занимался, о злоупотреблениях в Земельном банке.