Петербургский сыск. 1870–1874

– В четверть пятого из доходного дома Дмитриевского, что на Спасской, выскочил молодой человек в нервном возбуждении и признался проходившему городовому в какой—то стрельбе. Был препровожден в участок, где ныне находится. На квартиру господина Рыжова, откуда вышел молодой человек, посланы полицейские, там найден труп вышеуказанного господина, полицейские оставлены надзирать за местом преступления, вызван товарищ прокурора, а я послан за Вами.

– Молодой человек сознался в преступлении?

– Нет, но все указывает на него.

– Тогда к чему мой приезд?

– Товарищ прокурора просил, – пожал плечами молодой помощник Путилина.– Статский советник убит, вот и дует господин Веревкин на воду, чтобы, не дай Бог, пропустить какую—нибудь мелочь.

– Хорошо, – Иван Дмитриевич поднялся с любимого кресла, – ежели статский советник! Не каждый день статских генералов убивают. Глаша, – крикнул в сторону прихожей, – шубу подавай.

Снег весело пел под полозьями саней, словно выехали не на место убийства, а прокатиться по зимнему городу. Фонари рисовали вокруг столбов желтые круги, то бегущие навстречу, то остающиеся позади резво бегущих лошадей. Доехали быстро, так и не успел мороз пощипать лица колючим прикосновением.

В комнате допросов было натоплено. Иван Дмитриевич поздоровался с приставом, которого знал по делу о краже на Екатерининском канале, расстегнул шубу и сел на стул, стоящий сбоку от стола.

– Где новоиспеченный убийца?

– Я распорядился, – ответил хозяин участка, – чтобы его привели. Вот при нем найден шестикамерный пистолет, из которого произвели два выстрела, об этом свидетельствуют закопченный стол и две стрелянные каморы с разбитыми пистонами.

– Если дело ясное, то зачем нам, сыскному, вмешиваться в это дело.

– Не знаю, Иван Дмитриевич, честно скажу – не знаю. Протокол составлен, я ждал Вас, чтобы посетить место убийства.

– Что там?

– Убит господин Рыжов в столовой, в которую ведут две двери: одна из прихожей, вторая из коридора, где располагаются хозяйские спальни, детские, кабинет, комната воспитательницы.

– А прихожая?

– Там есть еще один коридор, – сощурив глаза, припоминал пристав, – он ведет в кухню и комнаты прислуги.

– Ясно. Вы опрашивали господина…, – Иван Дмитриевич запнулся, надо же вылетела из головы фамилия.

– Шляхтина, – подсказал помощник Путилину.

– Да, Шляхтина, давайте сюда нашего подозреваемого.

Бровь пристава поползла вверх.

– Подозреваемого?

– Да, – произнёс Путилин, – пока его не осудили, он, как ни звучит странно, подозреваемый.

– Ваше имя?

– Шляхтин Порфирий Степанович.

– Хорошо, меня зовут Иван Дмитриевич Путилин, я – начальник сыскной полиции, – представился человек с усталым лицом, – мне хотелось бы поговорить с Вами по существу Вашего дела.

– Я готов, – произнёс молодой человек.

– Вы присаживайтесь, – улыбнулся Путилин, – как гласит народная мудрость: в ногах правды нет.

– Благодарю за заботу, – произнёс Порфирий и сел на стул, поначалу откинулся на спинку, закинув ногу за ногу, но увидел укоризненный взгляд пристава, выпрямился, опустив голову, и устремил взор на свои руки, которые пристроил на коленях.

– Вы давно приехали в столицу? – Иван Дмитриевич пристально смотрел на Шляхтина, тот поднял на него удивленные глаза, в которых читалось: «Причем здесь приезд и мой… проступок?»

– Два года было в прошлом месяце, – сухо с задержкой каждого слова ответил допрашиваемый, в голове мелькнули картины первого шага из роскошного желтого вагона на дебаркадер Николаевского вокзала и первый глоток столичного воздуха, обещавшего блестящие перспективы для молодого человека.

– А до приезда?

– У моего батюшки большое имение в Александровском уезде Екатеринославской губернии.

– Чем намерены были заняться по приезде?

– Одно из желаний – поступить в Университет, но, увы, науки мне даются с трудом, поэтому я решил не тратить время попусту, а бросился в бурные реки коммерции – у моего батюшки большие стада крупного скота, но, увы, и на этой ниве я не достиг успехов.

– Ваше нынешнее занятие?

– Не выбрал по душе, пока в поисках.

– Где вы проживали первые месяцы?

– У сестры.

– А после?

– Снял квартиру, неподалеку, на соседней улице.

– Кто ее оплачивает?

– Батюшка, – удивился Порфирий, принимая отцовскую заботу, как само собой разумеющееся.

– Вы навещали после переезда семью сестры?

– Да.

– И как часто?

– Я ежедневно у них обедал.

– Когда у вас появился пистолет.

– По приезде в один из вечеров недалеко от дома сестры я стал жертвой нападения. Меня не только ограбили, но и сильно ударили по голове. Я несколько недель провел в постели. После этого происшествия я попросил Алексея Ивановича…

– Господина Рыжова? – спросил Иван Дмитриевич.

– Да, я попросил его помочь приобрести пистолет, и с тех пор при мне всегда находилось оружие.

– Вы ссорились с сестрою или ее мужем? – переходил Путилин к главным вопросам.

– К моему сожалению, исключительно в последнее время.

– С чем связаны ваши размолвки.

Порфирий замолчал, облизнув обсохшие губы.

– В доме сестры проживала в качестве воспитанницы девица Дмитриева, которая была ей поручена своими родителями. Она стала причиной ссоры.