Петербургский сыск. 1874—1883

– Любопытно. Иван Дмитриевич, как все—таки вы поняли, что убийца Семушкин?

– Миша, Миша, все нити в моих руках, вот весь секрет.

– Но все—таки.

– Первое мелькнуло в голове, когда допрашивал Митрофанова, но не придал значения. Он сказал, что столкнулся с Семушкиным до того, как вошел в квартиру Шнейферова. А значит. Семушкин не мог видеть в руках Лютого узла.

– Да, верно.

– И потом, кто мне сказал о фанфароне, который держит руки в карманах.

– Я.

– Кто живет по соседству?

– Семушкин.

– Он соблазнил девицу, уж я не знаю, чем она ему пригрозила, оглаской ли, денег ли потребовала, не знаю, но Семушкин схватил нож при разговоре и решил таким образом проблему.

Подмётное письмо. 1878 год

Июньским днём, когда солнце едва поднялось над землёй и не приносит летней засушливой жарой беспокойства, в дверь кабинета начальника сыскной полиции Путилина, сидящего со стаканом горячего чая в руке, раздался стук. Не успел Иван Дмитриевич произнёсти ни единого слова, как дубовая тяжёлая дверь распахнулась.

– Разрешите? – Дежурный чиновник был явно чем—то удручён.

– Слушаю, – Путилин махнул рукой со стаканом и пролил чай на лежащие перед ним бумаги.

– К вам посетитель.

– Некому принять? – Произнёс в раздражении Иван Дмитриевич.

Глаза чиновника погасли, видимо, досталось дежурному от неизвестного или неизвестной, если так огорчён.

– Что ж, проси, – Путилин достал из кармана отутюженный платок и начал протирать листы бумаги., повертел мокрый платок в руке и бросил в мусорную корзину.

В кабинет вошёл среднего роста мужчина с гладко выбритым лицом, блеснул стёклами пенсне, снял с головы цилиндр.

– Вы и есть начальник сыскной полиции Путилин? – Не поздоровавшись, с порога сказал вошедший, осмотрелся, куда положить головной убор, но так и оставил в руке.

– Да, – Иван Дмитриевич сел в кресло и указал на стул, приглашая садиться гостя, – я и есть статский советник Путилин.

– Иван Дмитрич…

– С кем имею честь разговаривать? – Бесцеремонно перебил вошедшего начальник сыскной полиции.

– Простите, Ваше Превосходительство, – мужчина заёрзал на стуле, повысив Путилина в чине, – разрешите отрекомендоваться – владелец канатной фабрики Ян Карлович Гот.

Иван Дмитриевич кивнул головой, мол, продолжайте.

– Очень приятно.

– Моя фабрика расположена на Петровском острове, при ней находится дом, в котором живу я, – по лицу гостя пробежала тень беспокойства, – но самое странное вот, – Ян Карлович достал из кармана конверт и протянул Путилину, – полюбуйтесь. Я не знаю, что мне делать, то ли смеяться, то ли рыдать?

Иван Дмитриевич вынул из конверта вчетверо сложенный лист бумаги, развернул и принялся читать:

«Милостивый государь, Ян Карлович!

Не буду утруждать Вас многословием и нагнетанием излишнего страха,

сразу же перейду к сути дела и поведаю, что к нижеизложенному

моему требованию прошу отнестись со всей серьёзностью, ибо последствия будут ужасными в первую очередь для Вас.

Сегодня в полночь, именно в полночь, ни минутой ранее, Вы должны

положить в конверт тысячу рублей, сделать от ворот завода пять шагов по направлению к мосту, повернуть направо и по тропинке пройти

сто два шага, перед Вами будет дерево, под ним лежит камень,

положите под него конверт и спешно, не задерживаясь ни единого мгновения, уходите.

Не советую Вам делать два дела: следить за мной и оставить

моё требование без внимания, ибо в этих двух случаях

Ваша фабрика превратится в очистительном пламени моего факела

в пепел.

С уважением и почтением,

Доброжелатель»

Повернул лист обратной стороной, но там кроме нескольких пятен от пальцев ничего не обнаружил.

– Любопытно, – произнёс Путилин, проведя пальцами по лбу, и повторил, – любопытно.

– Не то слово, Ваше Превосходительство, вам любопытно, а мне страшно, – посетовал Ян Карлович, – вдруг и в правду фабрику сожгут?

– Я думаю, не посмеют.

– Мне не обращать внимания на послание?

– Вы получали ранее такие письма? – Иван Дмитриевич оставил без ответа вопрос Гота.

– Нет, – возмущённо сказал хозяин фабрики, – в первый раз.

– Вы слышали о подобном? – Начальник сыскной полиции потряс в воздухе письмом.

– Нет.

– Как быстро вы можете собрать указанную в письме сумму?

– У меня всегда при себе такая.

– Кто может знать, что вы такую значительную сумму носите при себе?

– Не могу сказать, я же не размахиваю на каждом углу бумажником и не афиширую перед другими, какими обладаю средствами.

– Хорошо, а если запросили бы большую сумму, скажем, десять тысяч, насколько быстро вы смогли бы ее достать?

– Думаю, к вечеру, – Ян Карлович встрепенулся, – на что вы намекаете?

– Господин Гот, я пытаюсь разобраться, почему вы стали жертвой гнусного вымогательства.

– Если так, – лицо хозяина фабрики выражало на первый взгляд кажущуюся невозмутимость.

Звонком Иван Дмитриевич вызвал дежурного чиновника.

– Пригласите господина Лермана, – и пояснил Яну Карловичу, – это чиновник по поручениям, он займётся вашим делом.

– Ваше Превосходительство, вы считаете моё дело столь незначительным, что перепоручаете помощнику? – Господин Гот говорил то ли с обидой, то ли возмущением.