Петербургское действо

Вскорѣ однако бичъ надоѣлъ, онъ бросилъ его на скрипку и, отцѣпивъ се стороны большой палашъ, началъ экзерцицію. Онъ приблизился къ большому зеркалу и, сбросивъ шлафрокь, въ одной рубашкѣ началъ принимать разныя позы, то выступая или нападая, то будто отступая и парируя ударъ воображаемаго противника. Въ то же время, при всякой новой позѣ, онъ взглядывалъ на себя въ зеркало и, видимо, оставался доволенъ своими движеніями, эволюціями и умѣньемъ владѣть оружіемъ.

Наконецъ, онъ опустилъ палашъ и, стоя передъ зеркаломъ, постепенно глубоко задумался. Воображенію его предстала вдругъ цѣлая картина…. Онъ видитъ себя на полѣ битвы командующимъ громадной арміей, состоящей изъ своихъ полковъ и изъ прусскихъ, которые поручилъ ему Фридрихъ. Онъ далъ генеральное сраженіе датчанамъ…. непріятель бѣжитъ повсюду и во главѣ этой тысячной арміи онъ преслѣдуетъ врага, скачетъ на конѣ среди дыма, огня, воплей, грохота оружія и побѣдныхъ кликовъ. И вотъ, наконецъ, все успокоивается, побѣдитель ликуетъ и Фридрихъ II обнимаетъ его при многочисленной свитѣ генераловъ и пословъ всѣхъ европейскихъ державъ и говоритъ ему, что онъ своимъ мужествомъ и геніальными распоряженіями полководца спасъ Россію и Пруссію. Онъ уже собирается отвѣчать прусскому королю, что всякій генералъ всегда отвѣчаетъ, хотя не искренно:- не онъ, а солдаты все сдѣлали…. Но въ эту минуту за нимъ раздается громкій голосъ:

— Ваше величество!

Поле битвы исчезло, онъ у себя въ кабинетѣ передъ зеркаломъ съ безсознательно поднятымъ снова палашемъ въ рукѣ, а передъ нимъ Нарцисъ, давно докладывающій о пріѣздѣ барона Гольца.

Государь бросилъ палашъ на тотъ же диванъ, гдѣ былъ бичъ и скрипка. Легенькій инструментъ подпрыгнулъ подъ тяжелымъ палашомъ и какъ-то жалобно отозвался на ударъ, будто взвизгнулъ. Государь быстро накинулъ свой шлафрокъ и принялъ прусскаго посла.

Красивый, умный и еще очень молодой человѣкъ — пруссакъ баронъ Гольцъ былъ не даромъ любимецъ Фридриха и не даромъ былъ избранъ ѣхать въ Россію и создать дружескія и крѣпкія отношенія между берлинскимъ кабинетомъ и новымъ императорскимъ. Гольцъ со времени своего пріѣзда не дремалъ ни минуты. Теперь онъ былъ другомъ всѣхъ вліятельныхъ лицъ въ столицѣ, а главное сталъ любимцемъ государя и бывалъ у него ежедневно. Между тѣмъ, главная его задача въ Россіи и цѣль еще не были достигнуты: подписаніе мирнаго договора съ крайне важными, тайными пунктами, которые были извѣстны только государю, тайному секретарю его Волкову и канцлеру Воронцову.

На этотъ разъ Гольцъ явился ловко и мастерски заключить тонко придуманную имъ интригу. Усѣвшись на стулѣ противъ государя, получивъ тотчасъ же глиняную трубку съ кнастеромъ и кружку портеру, онъ съ озабоченнымъ видомъ спросилъ государя, что онъ думаетъ о вчерашней выходкѣ господъ иностранныхъ резидентовъ.

Государь вытаращилъ глаза: онъ ничего не зналъ.

— Вы изволили передъ Свѣтлымъ Праздникомъ приказать господамъ посламъ явиться послѣ васъ съ поздравленіемъ къ принцу Георгу.

— Ну да, ну да! воскликнулъ Петръ Ѳедоровичъ.

Голосъ его, вообще тонкій, при усиленіи, при восклицаніяхъ становился всегда рѣзко-визгливымъ.

— Но вѣдь они не поѣхали! Никто! Кромѣ англійскаго министра, г. Кейта.

Петръ Ѳедоровичъ вскочилъ съ мѣста и мгновенно лицо его побагровѣло и пошло пятнами, какъ у человѣка, болѣвшаго оспой.

— Успокойтесь, ваше величество, гнѣваться нечего, но надо тотчасъ же принять мѣры, рѣшить что нибудь. Не могутъ же резиденты европейскіе, при вашей особѣ состоящіе, васъ ослушаться.

— Я ихъ всѣхъ тотчасъ попрошу отозвать и прислать другихъ, гнѣвно взвизгнулъ Петръ Ѳедоровичъ.

— О, нѣтъ, ваше величество. Развѣ это можно? Вы можете навлечь на себя, на имперію…. цѣлый союзъ и дѣло можетъ дойти до войны. Позвольте мнѣ посовѣтовать вамъ. Объявите господамъ резидентамъ, что вы не примете ихъ до тѣхъ поръ, покуда они не сдѣлаютъ оффиціальнаго визита съ поздравленіемъ въ его высочеству. И не давайте ни одному изъ нихъ ни единой, хотя бы и краткой, аудіенціи, покуда они не исполнятъ вашего приказанія.

— Отлично! воскликнулъ государь, — именно такъ. Вы говорите: одинъ Кейтъ былъ. Ну и отлично! Мы съ Англіей можемъ всему міру перчатку бросить.

— Только Кейтъ и былъ, ваше величество. И то я его уговорилъ ѣхать со мной.

— Благодарю васъ, вдругъ съ чувствомъ выговорилъ государь, и, протянувъ обѣ руки Гольцу, крѣпко пожалъ его руку. — Вы не можете себѣ представить, баронъ, какъ я благодаренъ королю, что онъ прислалъ васъ сюда, именно васъ. Мы съ вами вполнѣ сошлись… Въ насъ двухъ ужасно какъ много общаго. Вашъ умъ, ваши познанія, ваши привычки, ваши склонности, всѣ они совершенно тѣ же, что и во мнѣ. Мнѣ кажется иной разъ, что мы съ вами родные братья. Мнѣ говорила сегодня, т. е. вчера, Романовна, т. е. Воронцова, что между нами есть даже маленькое сходство въ лицѣ и походкѣ, хотя вы выше меня.