Петля

– А почему же нельзя-то! Приходи, конечно. Только… Нас опять на шестидневку перевели – у детей такая программа, сам с ног валюсь, – поэтому в субботу вечером. Остальное время в мыле просто… Посидим, старое вспомним, расскажешь нам про экспедицию.

– Расскажу… Хорошо… Привет семье.

Одну субботу пропустил – выбраться из того омута, в каком находился, было трудно. В следующий четверг заставил себя позвонить. Договорились на шесть вечера.

Всю пятницу готовился: отмокал в ванне, скоблил себя вехоткой, брился так тщательно, будто предстоял выход к прессе, сходил в парикмахерскую, гладил костюм – почему-то решил идти в костюме, а не в обычных для себя джинсах, свитере… Перед сном выпил три таблетки персена и хорошо, глубоко поспал.

В субботу снова брился, рассматривал себя в зеркале. Выдернул торчащие из ушей и носа волосы, долго пробовал, какая причёска лучше, и вернулся к прямому пробору по моде восьмидесятых. Хотя это смешно, конечно, особенно сзади. Он видел фотографии, где был снят со спины, – начёс с пробором, а ближе к затылку розоватая голая плешь…

– А, чего уж теперь! – отмахнулся, бросил массажку на полку.

Купил две бутылки сухого красного, сока, долго выбирал торт. Разглядывал цветочки и завитушки из крема, читал состав. Точно утонул в этом процессе. Очнулся, всплыл, взял первый попавшийся. Какой-то шоколадный.

Припоздал – подошёл к нужному дому в начале седьмого. Уже стемнело.

Поднялся на третий этаж, постоял перед дверью Седых. Дверь была всё та же – стальной лист с приваренной ручкой и щелями замков. Устанавливали такие торопливо в девяностые, когда началось массовое воровство. Потом многие сменили их на более цивилизованные, из магазинов, с обивкой, а Седых не сменили. Значит, с достатком у них не очень.

Щёлкнуло, и свет погас. Сергей мгновение был уверен: его ударили сзади по голове, и он потерял сознание, ослеп. Но вот выступили очертания стен, дверей, плитки на полу. Понял: свет отключился, потому что он не двигался.

– Прогресс, маму вашу, – бормотнул и нажал кнопку звонка; с той стороны заиграла мелодия «Подмосковные вечера».

– Здоров-здоров, – принял у него торт и пакет Славка. – Мы уж заждались.

– Извините…

– Приветик! – появилась в прихожей Юлька; она стала совсем тётенькой – пышная, краснощёкая, большую грудь то ли подчёркивал, то ли скрывал цветок-бант. – Разболакайся!

– Что?

– Ну, раздевайся по-сибирски.

– А? Никогда не слышал.

– Да? Ты ж там столько лет…

– Тобольск с Комсомольским давно уже к Уралу пристёгнуты. Так что сибирские слова там неактуальны.

Посмеялись. Сергей присел, расшнуровывая высокие ботинки.

– Надюш, – позвала Юлька, – иди поздоровайся с дядей Серёжей!.. – И ужаснулась: – Это ж сколько мы не виделись?

– Ну так, полноценно, – семь лет. Вы на мамины похороны приходили со Славкой – я видел, спасибо… но не до общения было…

– Да-да, помню, конечно, Серёж. Извини, что быстро ушли, – очень было тяжело… Обалдеть, как время летит – семь лет. Вот глянь, – Юлька подвинулась, пропуская высокую, почти с неё ростом, девушку, – узнаёшь?

– Надя?

Сергей честно её не узнавал. Действительно, вошла девушка.

– Привет. Я дядя Серёжа… – Он кашлянул. – Сергей Андреевич. Помнишь?

– Здравствуйте, – вежливо ответила Надя. – Извините, не помню.

Сергей внимательно посмотрел на неё, пытаясь заметить то короткое выражение, какое бывает у подростков, когда они говорят неправду. Не заметил.

– Я пойду? – Надя повернулась к маме и ушла.

– И сколько ей? – тихо, недоумевающе спросил Сергей.

– Двенадцать. Не поверишь, да? Вот они теперь какие. А на самом-то деле ребёнок ребёнком… Так, идём за стол.

Тот же стол, та же скатерть на нём, с золотистым орнаментом типа древнегреческого меандра, та же посуда, мебель, шторы… Сергею стало так хорошо и грустно, что глаза защипало.

– У меня коньяк есть, – сказал Славка.

– Давай лучше вина. Двух бутылок хватит ведь…

– Ну, если не хватит – кониной усугубим.

Снова немного посмеялись.

– Надь, готово!

Из своей комнаты вышла Надя, присела, деловито наполнила тарелку оливье, пюре, мясом и попросила:

– Можно я там?

– Ну посиди с нами, – попросил Славка. – Гость ведь… однокурсник наш с мамой. Тебя нянчил…

Надя искоса глянула на Сергея и стала есть, но через пару минут повторила:

– Я у себя, пожалуйста? Мы там в переписке.

– Пусть идёт, – разрешила Юлька, – всё равно ведь не даст покою.

– Спасибо!..

– Вот такие наши дела, – вздохнул Славка. – В школе воспитываем чужих, дома – свою.

– И как успехи? – сделав голос шутливым, спросил Сергей.

– Переменные. То мы их, то они нас… Ты рассказывай: надолго, какие планы?..

Может, от того, что давно не выпивал – все месяцы после увольнения не притрагивался к спиртному, боясь, что не оторвётся, – или из-за непривычно обильной еды – ел тоже мало, всё больше холодное, запивая чаем, – или из-за обстановки такой домашней, тёплой, от которой отвык, – довольно быстро потянуло в сон.