Петля

С этого момент началось возвращение. Медленное, трудное, страшное и удивительное. Позже он думал, что походил в те недели на похороненного заживо, который упорно выбирается из могилы. Да так оно, по сути, и было.

Общались с ним в основном санитарки и врачи; постепенно он запомнил имя и отчество того, кто появлялся чаще других, – Борис Львович. Девушки возникали изредка, смотрели на него ожидающе и исчезали. Но вот красивая подошла, долго вглядывалась в его глаза и не исчезла.

Вэл попытался улыбнуться – в палате от её лица стало светлее. И она улыбнулась, заговорила:

– Здравствуйте! Как вы?

Хотел ответить, но рот не слушался – столько сил, чтоб произносить слова, ещё не накопилось.

– Ему нельзя, – объяснил голос Бориса Львовича. – Говорите вы. И постарайтесь быть лаконичной. Гаишник названивает по три раза на дню – рвётся допросить. Завтра, край послезавтра утром я буду вынужден его впустить.

– Да-да, – девушка готова была заплакать, – я постараюсь. Я… – Она снова всмотрелась в лицо Вэла, точно не доверяя, что он слышит. – Дело в том, что я… это я вас сбила. Из-за меня вы вот так… Я… – Она выхватила откуда-то бумажный платок и стала промокать им глаза. – Простите меня, простите, пожалуйста…

Камни падали, падали на голову. А там, под черепом, лежал отбитый, накачанный лекарствами мозг. Вэл не мог морщиться, лишь дрожал скулами и часто моргал.

Воспринимать сказанное было и больно, и трудно. Он старался заглушить боль, любуясь красотой говорившей, наблюдал, как быстро шевелятся её губы, приоткрывая белые, как подушечки «Орбит», зубы… Вспомнилось или придумалось: «Красота врачует». Действительно врачевала.

Но слова-камни нужно было принимать – они касались его, объясняли, что с ним случилось, почему он здесь.

– Я уже наказана, Владимир, поверьте. Я так мучаюсь… Мы – я, папа – мы готовы на всё. Лучшие препараты, все условия, отдельная палата… Только, пожалуйста… Мне стыдно… – Красивая промакивала глаза, они блестели всё ярче. – Только, Владимир, пожалуйста, не пишите заявление. Я не перенесу суд, остальное. И мама… И для папы это будет удар, понимаете… Я отравлюсь тогда на первом же допросе… Пожалейте нас…

Она замолчала. Всхлипывая, смотрела на него. Ждала. Ухоженная и покорная. Это всегда трогает, когда такие девушки становятся покорными… И Вэл кивнул; тут же сморщился от рези в голове. Понял, что кивнул слишком сильно. Когда резь стала слабеть, выдавил:

– Да.

На её лице появилось удивление. Подержалось и сменилось благодарностью. Она погладила его правую, здоровую руку.

– Спасибо. Спасибо огромное. Мы вас не оставим… Спасибо…

А на другой день с ним разговаривал инспектор по дознанию из ГИБДД. Правда, разговора не получилось – инспектору пришлось рассказывать, как всё произошло.

Вэл шёл по тротуару, а красивая, которую звали Ольга, не справилась с управлением и вылетела с проезжей части. На безлюдной утренней улице на сотни метров был один только он, Владимир Собольцов, и такое вот совпадение – машина нашла именно его.

– Должно было банальное дэтэпэ случиться, а вот как вышло. – Инспектор вздохнул. – М-да… И вы действительно ничего не помните?

– Нет.

– М-да-а… – Вздох протяжней и горше. – Конечно, удар, сотрясение. Месяц комы…

– Седации, – поправил голос не видимого Вэлом врача.

– Ну да, ну да… Прискорбно, конечно… И Ольгу Константиновну жаль – совсем молодая девушка, и с таким клеймом оказаться может… Но ведь у вас, Владимир Викторович, гм, в организме обнаружили… – Инспектор замялся наверняка специально, пристально смотрел на Вэла. – Гм, наркотические средства обнаружили.

Вэл выдержал его взгляд. Да, выдули они тогда немало, но это вряд ли относится к делу – сам инспектор говорит, что он шёл по тротуару. Не скакал ведь по белой разделительной полосе…

– Нет, я всё понимаю, – продолжил инспектор мягко и каким-то оправдывающимся тоном. – Я понимаю: музыкант, неформальная жизнь. Но и вы поймите: реакция замедляется, сознание, гм, изменяется. Были бы в форме, могли бы отскочить… Нет, я не оправдываю, просто должен предупредить, что в случае открытия дела очень много чего завертится, расхлёбывать придётся долго. По мне, так лучше без этого. Договориться… Составим протокол, что вырвало шаровую опору. А? В том месте как раз такие колеи… куда дорожники смотрят… Обстоятельства непреодолимой силы… Они… ну, Ольга Константиновна… готовы компенсировать. Я бы на вашем месте договорился. – Подождал. – А? Владимир Викторович?

И Вэл снова сказал:

– Да.