Петля Афродиты

Чекин следил за реакцией Комиссарова, это было потрясающе занимательное зрелище. Физия – просто партитура, только вместо нот на ней эмоциональное движение – глазки забегали и мечтательно остекленели, уголок губ дернулся несколько раз, редкие брови сдвинулись вверх, а потом соединились на переносице… Хочется, очень-очень хочется новую версию сцапать, раскрутить, в результате залезть на пьедестал гения сыска и уже оттуда не спускаться. Так ведь раскрыть не только местное преступление, а оно уже вот – на ладошке лежит и дожидается, когда основных фигурантов прихлопнут, но еще и два убийства восьмилетней давности… Тщеславная натура Комиссарова дышать перестала, чтоб не спугнуть возлюбленную женщину, которая так редко посещает смертных – желанную удачу. Не повезло Комиссарову в жизни, облик – жалость вызывает, характер – плюнуть хочется, одной работой и спасается, работой он берет реванш у несправедливости. Наконец Лев Демидович перевел стеклянные глаза на адвоката, в них загорелся огонек… грусти.

– Нет улик, – вымолвил он с обидой, вызвав у Ярослава, как ни странно, чувство сострадания. – А если взять у нее отпечатки? В квартире Лопатиной обнаружено столько разных пальчиков… Ну, Болотов – понятно. А остальные неизвестные. Я тогда еще подумал: а не собрать ли коллекцию отпечатков всего семейства? Сразу, знаете ли, подозрения на жену Болотова легли. В самом деле, почему она не могла убить молодую и красивую соперницу? Сплошь и рядом такое случается. И вдруг бомба: мы получили отпечаточки матери и деток! Свежак к тому же! Четкие! А потом и свидетели появились. Отпечатки – улика серьезная.

– Не стоит обольщаться, Сати умна. Если она совершила преступление в квартире Лопатиной, то отпечатков не оставила.

– М… да… Логика есть в ваших рассуждениях, логика железная. Похоже, вы правы. Но логику к делу не пришьешь, туда шьются вещественные доказательства.

Комиссаров повесил нос буквально – едва им не касался поверхности стола. Чекину не намекнул, мол, проваливай, тот и не двигался, ему хотелось уйти только с результатом, о котором Ярослав до поры до времени помалкивал. Но вот Комиссаров выпрямился, и адвокату стало понятно: следователя осенило. Лев Демидович числился личностью неоткровенной, козырь он всегда оставлял на час Х, которым рубил наповал. Но сегодня, видимо, решил отплатить Чекину доверием за новую версию:

– У нас есть зацепка. Правда, слабенькая.

– Какая? – заинтересовался Чекин.

– Подруга. Подруга Лопатиной Инны.

– О… – хохотнул Чекин. – Знаете, сколько мы ее искали?

– Ничего, поищем еще. Теперь мы знаем, кого искать, вот и поищем. Если рассматривать с позиции вашей версии, то ею могла быть… эта… как ее?.. Сати? Если у этой дамы была цель, она же могла познакомиться с Лопатиной, войти к ней в доверие, так? И, став подругой, могла прочесть сообщение Надежды Болотовой от имени мужа, тайком отправить детям приглашения, а потом заявиться к Лопатиной к часу всеобщего свидания… и сделать подозреваемыми хренову кучу народа.

– В логику ваши рассуждения укладываются, – согласился с ним Чекин. – Но я не знаю, как найти доказательства.

– Улики… да… – мечтательно закатил глаза к потолку Комиссаров, а Чекин вспомнил всеобщее мнение о нем: славу Лева любит больше денег. – Как фамилия нашей роковой женщины?

– Сати Халилова. Такая же фамилия была и у Эллы, я видел ее документы.

– Паспорт, полагаю, у Сати на эту же фамилию?

– Думаю, да. А зачем вам?

– Номер телефона этой дамы у вас есть?

– Да. Я с ней не связывался, но записал, когда сюда ехал.

И вдруг наступило преображение маленького человечка в фигуру более значимых масштабов, чем он есть. Комиссаров, показалось Чекину, даже вырос, раздался вширь – вот что делает с человеком творческая мысль, профессиональный полет к результату. А почему следователь не может быть творцом? К данной профессии тоже необходимо иметь талант, призвание. И говорил он теперь четко, быстро, ставя в конце предложений точку и одновременно пронзая указательным пальцем воздух:

– Сим-карту получают с паспортом, стало быть, фамилия должна быть подлинной. Но не факт, нет, не факт. В любом случае номер, которым она пользовалась, у нас есть. Сделаем запросы операторам связи и получим все-все-все данные, касающиеся и номера, и фамилии. Таким образом выясним, созванивалась ли Сати с Инной Лопатиной. И если да, то это будет уже уликой.

– Косвенной, – спустил его на землю Чекин.

– Когда косвенных улик слишком много, они перестают быть таковыми, а указывают на преступника.

Слава богу, Комиссаров не потерял куража, значит, дело пойдет. Чекин решил, что настало время осторожненько поторговаться:

– У вас теперь есть реальная подозреваемая. А Болотова Надежда, ее сын Константин и дочь Марьяна могут вернуться к обычной жизни, не так ли?

Комиссаров поднял брови, словно впервые слышал эти имена! Вот человек: и Сати хочется ему уличить, и Болотовых засадить, просто ненасытный.

– Попозже, – выдавил он из себя с неохотой.