Петля Афродиты

Наступила пауза, мужчинам она нужна была на осмысление, Надежде Алексеевне – перевести дух. Под прессом подобных обстоятельств не всякий человек способен выжить, ей чудилось, что и ее силы на исходе, что умереть было бы куда приятней, чем переносить свалившийся на плечи груз. Но стоило вспомнить о глупой Марьяне, избалованном Костике, чересчур независимом Артеме, включались дополнительные предохранители. Мужчины слишком долго не делились своими впечатлениями, что там они обмозговывали. Их молчание пугало мнительную последнее время Надю. На всякий случай она поставила им условие, правда, поздновато спохватилась:

– Теперь вы все знаете. Если не можете ничего изменить в лучшую сторону, оставьте как есть. Я уже здесь привыкла, думаю, хуже не будет, а Марьяне нужно помочь и научить ее жить. Мы с Болотовым были плохими родителями, нам сейчас и нести крест, но не моим детям.

– Остановись, – спокойно сказал Богдан Петрович. – Все не так, как ты себе нафантазировала.

Казалось бы, он намекнул на благополучный исход, а Надежда Алексеевна, видимо, настроена только на планку «плохо», потому завибрировала:

– Не так? А как? Боня, прошу тебя, ничего не скрывай…

– Я все сказал! Марьяна не убивала – заруби себе это на носу! И больше ни слова не говори, не зли меня!

Свидание подошло к концу.

* * *

Мужчины залезли в автомобиль, выпили минеральной воды прямо из небольших бутылок, задумались, припоминая подробности разговора с Надеждой Алексеевной. У обоих сформировалось одинаковое мнение, которое и высказал Чекин:

– А случай-то тяжелый…

– Еще бы! Ощущение, будто постановку в квартире срежиссировал некто умный и хитрый.

– Послушайте, Богдан Петрович, а Надежда Алексеевна не выгораживает своего сына?

Как тут однозначно ответить, хорошенько не взвесив, не проанализировав? На это нужно время, ибо даже друг Богдаша засомневался в показаниях Нюши. Возможно, сомнения и нужны, потому что оберегают от ошибок, но до чего же они ядовиты. А времени по большому счету нет. Прокрутив еще раз показания Надюши, Богдан Петрович поймал одну важную мысль:

– Выгораживая Константина, она топит Марьяну? Нет, этот вариант я исключаю. Вы же слышали, если мы не сможем раскрутить это дело, Надя возьмет вину на себя.

– Вы не допускаете, что Константин убил Инну? Мотив-то он имеет: девушка его вызвала, а потом вдруг отказалась от секса, при этом он знал, что она любовница отца. Все это вкупе сильно бьет по самолюбию, особенно в состоянии возбуждения, а если человек еще и выпил…

Ох, как трудно выносить кому-то приговор, особенно когда знаешь людей с рождения, знаешь все их слабости и сильные стороны.

– Костя слаб, – наконец созрел Богдан Петрович. – Эдакий классический сибарит, обожает комфорт во всем и себя в комфорте. Такие люди обходят стороной опасные повороты.

– Однако за малым он не изнасиловал Инну.

– Ай, бросьте. Вы знаете лучше меня: если бы она подала иск, он бы доказал, что Инна пригласила его сама. Показал бы сообщение, и все, в 22.00 приглашают не на ужин, к тому же заранее, а не спонтанно. Суд расценил бы ее поведение как виктимное, Инна осталась бы еще и виноватой.

– Болотова считает, что Марьяна…

– Не хочу даже обсуждать эту версию, она дурацкая, тупая, – перебил Богдан Петрович с категоричностью человека, не терпящего чужого мнения. – Хотя бы потому, что показания всех троих укладываются в один стройный рассказ. И потом, Ярослав, я верю Марьяне. С пеленок знаю эту девочку.

Ну вот, варианты перебрали, а остались на нуле.

– Значит, там еще кто-то был, – заявил Чекин.

– И он пришел до Константина, – подхватил Богдан Петрович. – В эту версию укладываются и показания всех троих Болотовых.

– В таком случае… Не люблю сравнений, но все известные нам фигуранты напоминают пешек, которыми преступник манипулировал как хотел и, думаю, вволю повеселился.

– Кто же тогда этот загадочный преступник? – вырвалось у Богдана Петровича. В следующую секунду он опомнился и перефразировал вопрос: – Вы, Ярослав, подозреваете кого-нибудь?

– Пока нет, но вычислить можно, и это, по идее, довольно просто. Надо подумать, кому выгоден коллапс семейства. И тогда ответ придет сам собой.

Вроде обговорили все положения, а не расходились. Не расходились, так как обоим нужен ответ здесь и сейчас, или хотя бы манок, чтоб развить версию.

– А брат убитой девушки Прохор? – подбросил идею Чекин. – У него есть мотив.

– Наследство? – скептически фыркнул Богдан Петрович. – Ну, знаете ли, так и меня можно записать в подозреваемые. Но есть один нюанс. Маленький. В таком случае, Прохору выгодно перевести стрелки на кого угодно, на ту же Марьяну! И выгодно сдать ее полиции. А уж она залетела бы в СИЗО – к бабке не ходи, собственно, как и Костя. При наличии стольких улик, полагаете, ребята вывернулись бы из-под обвинения?

– Ладно, на сегодня все, – сказал Чекин, открывая дверцу.

– Погодите! А нельзя добиться освобождения Надежды, ну там, под залог или устроить домашний арест, а?