Петля Афродиты

– Я открыл дверь своим ключом. Знаешь, как проводит время Валерий Витальевич? Захожу в гостиную, они сидят на диване и целуются. К счастью, не трахались, а то б я совершил преступление. Ты б видел их реакцию! Смутились! Как школьники! Я сгреб шмотки Марьяны и свои, ушел, хлопнув дверью. Мать в тюрьме, его девку кто-то пришил, а он уже под следующую юбку лезет! Скотина.

– Поучительный пример. Смотри на отца и никогда так не делай.

Богдан Петрович развернул автомобиль, сделав большой полукруг во дворе, и только намеревался нажать на газ, как вдруг увидел, что из подъезда вышли Валера с Сати, оба садились в машину. Так и знал – Сати!

– Ну, Валера… – зло процедил друг Богдаша, нажимая на педаль газа. – Артем, держись!..

Автомобиль сорвался с места. В то же время и машина Валеры задвигала колесами. Безусловно, большую скорость не разовьешь во дворе, но и этой было достаточно. Машина Богдаши по касательной врезалась в шикарную тачку Болотова, вырвалась вперед и с покореженными дверцами помчалась к проезжей части. В зеркало заднего вида было видно: Болотов выскочил из авто, крича:

– Бонька! Ты охренел?!. Идиот!.. Ты что сделал!..

А Бонька выехал на проезжую часть и был спокоен, словно памятник самому себе. У Артема челюсть отлетела, он растерянно смотрел назад, потом повернулся лицом к лобовому стеклу, через некоторое время с трудом выговорил:

– И не жалко тебе свою тачку? Блин, ты же разбил ее!

– Показательный пример, как не надо поступать, – на абсолютно спокойной ноте, будто ничего страшного не произошло, сказал Богдан Петрович.

– Ну ты даешь… Показательный, говоришь? Впредь обещаю брать пример с тебя.

– Ну и дурак.

17 Любви покорны все

– Где это вы так бок раздолбали?

Прохор, идя к багажнику, провел рукой по вмятинам на дверцах, почесал затылок, а мину скорчил – самую кислую. В сумерках бок автомобиля выглядел рухлядью, которую вставили, отодрав от другой машины. На Богдана Петровича не произвела впечатления реакция молодого человека, он достал из багажного отделения два баула, поставил их на землю, поинтересовавшись:

– Марьяна где? Хочу увидеть ее.

– Так зайдите в дом.

– В другой раз, ладно? Признаться, устал чертовски, а мне еще назад ехать.

– Тогда сейчас позову. Да, хотите адрес дам? Вам быстро и качественно приведут машину в порядок, к тому же обойдется ремонт дешевле, чем в городе.

– Конечно.

Прохор забрал баулы и ушел в дом, тем временем Богдан Петрович огляделся. Да тут красотища – простор, воздух свежий, благостная тишь, земля пахнет землей, а не асфальтом, небо выше и объемней. А главное – возможность уединения. Как же необходимо хоть изредка уединение, чтоб никто не вторгался в личное пространство, а то ведь стоит открыть окна, и понеслось – орущие друг на друга соседи, долбящая по мозгам музыка из бара внизу, звуки теликов или проезжающих мимо автомобилей. А иногда так хочется, чтоб только ветер, шепот дождя, треск костра… И чтоб никуда не спешить…

– Размечтался, – буркнул Богдан Петрович, досадуя, что желания зачастую неосуществимы, особенно простые.

Из дома выбежала Марьяна в сопровождении Прохора. А он подумал, что из них получилась бы красивая пара, но дочка Валеры, к сожалению, глуповата и спесива, чтобы принимать правильные решения. Она обняла его за шею, дежурно поинтересовалась:

– Как там на воле?

– Я виделся с мамой…

Теперь Марьяна посерьезнела, живо отреагировал и Прохор, тактично предложив:

– Мне уйти?

– Нет, – сказала она. – Какие могут быть тайны в нашем положении?

Впервые Богдан Петрович мысленно похвалил девушку. Обычно из двух вариантов она выбирала неразумный, а значит, и неправильный. Видимо, что-то сдвинулось под шапкой волос.

– Выглядит мама… неплохо…

– Ясно, выглядит плохо, – догадалась Марьяна. – Да и как там можно выглядеть хорошо? Что она говорит?

– Следователю ничего, а нам – что согласна сесть вместо тебя.

Марьяна всплеснула руками, облокотилась о машину задом и свесила голову, чтобы мужчины не видели ее слез, она же гордячка. В такие моменты Богдану Петровичу становится жалко девочку, из нее вырастили зацикленную на себе эгоисточку, у которой все было предопределено-расписано. И вот наступил коллапс, она не знает, где теперь ее место, что делать, как жить. Богдан Петрович подошел к ней и прижал к себе, уговаривая:

– Не расстраивайся, детка. С маминой стороны выглядит именно так, как она думает. К тому же мама пытается тебя спасти, ей нелегко.

– Мама… она ко мне всегда несправедлива, – сквозь подавляемые всхлипывания сказала Марьяна. – Когда мы были на даче, она ударила меня… за дерзость. И я сказала, что она пожалеет об этом. Я не угрожала… просто хотела вернуть отца ей, принудив Инну уйти от него. И случай представился, Инна вызвала меня сама. Я уже представляла, как маме будет стыдно за пощечину… Но все обернулось не так. Все очень плохо…