Петля будущего

Я смотрю, как ее тело расслабляется, и на секунду задумываюсь, подействует ли яд на людей с механическими легкими и сердцем. Наверняка медикамент смешан с нанотехнологиями. Прислушиваясь к гомону в ее груди, я замечаю изменения: механизмы замедляются в ответ на введенный препарат.

– Я вернусь, – говорю я неподвижной Рен. – Обещаю, – и выхожу в коридор к ребятам. – Я забираю это, – говорю я Кине, указывая на детонатор в ее трясущейся руке. – Спасибо.

Кивнув, она осторожно протягивает мне его.

– Это то, что я думаю? – спрашивает Вудс.

– Нужно выпустить остальных, – предлагаю я, игнорируя вопрос.

– Ну-ну, удачи, – отвечает Вудс, снова скрещивая руки на груди. – Тут, между прочим, и довольно плохие ребята сидят. И я уже сказал, я не собираюсь тут околачиваться.

– Я могу как-то убедить тебя остаться? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он без колебаний. – Мне пора в другое место. Если там и правда война, я знаю, чью сторону принять.

– Что ты имеешь в виду? – уточняет Кина.

Вудс долго смотрит на нее, словно решая, что ей сказать, и в конце концов произносит:

– Тебя это не касается.

Я хочу еще раз попробовать уговорить его остаться, но он и так уже дважды оказал мне услугу, не убив Рен и помогая с дроном.

– Помнишь, что я говорил про туннели?

– Да, крысы.

– В комнате для персонала есть ультразвуковой пистолет, – рассказываю я ему, – а в комнате с аварийным оборудованием есть кое-какое защитное снаряжение – возможно, тебе этого хватит, чтобы выбраться. Еще они боятся света, придумай что-нибудь…

Вудс кивает, и на мгновение кажется, что он снова хочет что-то сказать, но вместо этого он поворачивается и уходит.

Мы с Киной стоим в тихом коридоре и слушаем, как отдаляются его шаги.

– Ну, и вот мы снова вдвоем, – прерывает тишину Кина.

Я согласно киваю:

– Надо собрать остальных из команды.

– Команды? – недоумевает Кина, следуя за мной к закрытой двери.

– Да, мои друзья, – отвечаю я, пытаясь включить экран на стене. Странно, что видеонаблюдение еще работает. Я вижу Акими, вышагивающую взад и вперед по камере, и открываю дверь.

Она в ужасе прижимается к дальней стене, но, узнав меня, подбегает и обнимает обеими руками за шею, всхлипывая с облегчением.

– Я так испугалась, – говорит она, глотая слезы; ее акцент сильнее, чем обычно.

– Все в порядке, – успокаиваю я ее, – ты в безопасности.

Отстранившись, она оглядывает мой окровавленный тюремный комбинезон.

– Что случилось? Она ранила тебя?

– Нет, это не Рен, – отвечаю я, выводя Акими из камеры в коридор. – Я все объясню, когда выйдут остальные.

Я знакомлю Кину и Акими.

– Красивое платье, – отмечает Кина, и я только сейчас обращаю внимание, что Акими переоделась в летнее красное платье, которое принесла ей Рен во время сбора нашего ночного клуба пару недель назад.

– Спасибо, – отвечает Акими, разглаживая ткань. – Я подумала, знаете, если умру… то хоть буду красивой.

Я иду к следующей камере. Не узнаю мальчишку, лежащего на кровати, так что мы проходим мимо. Следующие две камеры открыты. Я смотрю прямо перед собой, не желая видеть того, что внутри, кто бы там ни был, но Акими останавливается.

– Она добралась до Эмери, – шепчет Акими. – Она убила Эмери.

Закрыв глаза, я пытаюсь прогнать боль.

Дойдя до следующей закрытой двери, проверяю экран. Под и Игби сидят на кровати и общаются. Я так рад, что они живы – я распахиваю дверь и захожу в камеру.

Под резко встает и, прежде чем я успеваю возразить, замахнувшись, ударяет меня прямо в подбородок с такой силой, что на секунду я теряю сознание и прихожу в себя уже лежа на полу.

Поначалу мир кажется сном в приглушенных красках и отдаленных звуках.

– Под, это Лука! Это чертов Лука! – я слышу крик Игби.

Поднимаю глаза и вижу, как маленький Игби дергает за рукав своего широкоплечего и крепкого друга.

Покачав головой, встаю на ноги.

– Черт, Под, неплохое попадание для слепого!

– Прости, Лука, ты так ворвался. После всего, что было, я предположил, что на нас снова нападают.

– Моя вина, – отвечаю я ему, разминая челюсть, чтобы понять, не сломана ли она.

– Вот это да, Под, какой хук! – восхищается Игби.

– Спасибо, – отвечает Под, совершенно спокойный и сдержанный.

– Тебе помочь? – предлагаю я, когда он направляется в коридор.

– Нет, спасибо, – отказывается он с улыбкой, проходя мимо меня. – Я вырос в деревне бездомных и на свалочных баржах, тут уж справлюсь.

– Так ты из детей-барахольщиков? – спрашиваю я.

Под кивает, улыбаясь:

– Мы предпочитаем «отверженная молодежь».

– О, извини, я не знал…

– Шучу, – признается Под, улыбаясь шире.

Я смеюсь. Пытаюсь представить его ребенком, как он роется в горах выброшенного мусора в попытках найти что-нибудь стоящее на продажу или ремонт, уворачиваясь от длинных очередей из ультразвуковых винтовок снайперов, патрулирующих гигантские морские полигоны.

Я говорю Под и Игби, что расскажу им все, когда выпустим остальных наших ребят.

Следующей мы открываем камеру Пандер. Я не могу не улыбнуться с огромным облегчением, видя, как она выходит из камеры.

– Ну что, поехали отсюда, – требует она, поправляя на носу толстые очки и глядя в сторону платформы.