Петля для полковника

— Я боюсь, Маруся, сейчас мы начнем ссориться. Я бы не хотел этого.

— И я не хочу. Но считаю, что претензии теток вполне обоснованы и законом и моралью.

Он слушал дочь и думал: «О Дьяченко она не помнит и не знает. А вот с наследством может подвести. Но что любопытно: ни сестры, ни эта умная дурочка не поняли главного — почему я так борюсь за наследство. Почему иду на все ради… в общем-то, незначительной суммы».

XV

Павлов рассматривал человека с университетским ромбиком на кителе.

Авдеев Павел Андреевич, майор милиции, начальник паспортного стола районного отдела внутренних дел. Много вопросов к этому человеку накопилось у Александра Павловича. Особенно после вчерашней беседы с Круглисом Казимиром Харитоновичем.

Ну, разумеется, Авдеев прекрасно знал, как должен был действовать — о чем говорить! Да, он должен был выселить непрописанных родственников умершей квартиросъемщицы, опломбировать квартиру независимо от обстоятельств наследования, способствовать нотариату в охране имущества.

— Участковый заходил, — объяснял Авдеев, — квартиру пломбировал, только они срывали…

— Кто — они?

— Ясно, Киреевы. Вообще-то…

Павлова потрясало обыденное спокойствие, безразличие в лице Авдеева, с которым он буднично пояснял вещи, ни в какие ворота не лезущие. Будто подобные нарушения в его «епархии» происходят так часто, что он устал придавать им какое-либо значение.

— Вы мне свое «вообще-то» оставьте! — невольно повысил он голос. — Говорите по существу. Вы докладывали начальнику отдела? Кто контролировал участкового? Что вы, лично вы, предприняли против явных нарушений? Конкретно?! Или вы согласны с этими нарушениями, так вас понимать?

— Да нет, что вы, товарищ Павлов… — Авдеев даже отстранился.

— Так вы все-таки докладывали начальнику?

— Да наш начальник все знал, — вяло сказал Авдеев. — Знал. Но… Вообще-то… Простите, — майор насупился, глянул исподлобья. — Вы бы видели Киреева… Девочка маленькая. Такое горе. Никогда не видел, чтобы мужик рыдал. А он рыдал. И девочка. Он все время с девочкой. Деть некуда. У вас бы тоже рука не поднялась.

— Человеческий фактор, — усмехнулся Павлов, вспомнив судью Масленникову: та говорила о Кирееве почти теми же словами.

— Вот-вот, человеческий фактор… Закон у нас ведь гуманный.

— Да, наш закон гуманен, но это не отрицает необходимости его исполнения. Поэтому я вынужден писать вашему руководству представление о грубом неисполнении вами, майор Авдеев, служебных обязанностей и, как следствие, о вашем несоответствии занимаемой должности. Вы свободны.

Авдеев вдруг словно проснулся. В бесстрастном лице появилось нечто взволнованное: естественно, лично задет. Сидит, не уходит.

— У вас есть что сказать по существу?

— Видите ли, товарищ Павлов, — майор поерзал на стуле. — Вообще-то… Простите. Вполне конкретно дело было так. Мне позвонили… Даже не позвонили. На совещании в райисполкоме мне завотделом торговли товарищ Квакин сказал, что к квартирному вопросу товарища Киреева следует отнестись повнимательнее, не буквоедски. Товарищ Квакин отзывался о сестрах Киреева плохо. — Авдеев потупился. — И я их видел. Понял: алчные они.

— Алчные они или нет, в данном случае значения не имеет. Они не посягают на долю брата. Они свое получить не могут. В том числе потому, что определенные лица, в том числе и вы, майор Авдеев, извините за выражение, играют с законом в кошки-мышки.

— Да нет… Какие кошки-мышки… Я, можно сказать, указание получил. В форме дружеского совета. Мы все люди подневольные, разве секрет? В общем, задача так формулировалась: время оттянуть. Вопрос о передаче Кирееву квартиры в ЖСК решался, чего же человеку с места трогаться? А в ЖСК, сказал Квакин, все будет в рядке. Так вроде оно и есть на деле.

— Вы оказались заинтересованы в получении Киреевым квартиры?

— Я — нет, — Авдеев побледнел, догадавшись о смысле, который вложил Павлов в свой вопрос.

— А товарищ Квакин?

— Не знаю…

— Тогда объясните, как вы и, с ваших слов, Квакин стали заинтересованными лицами в деле незаконного получения Киреевым кооперативной квартиры? Вам известно, что Киреев располагает отдельной квартирой в другом районе?

— Знаю, прописан вроде на площади жены, в коммуналке. А интерес… — Авдеев потер руками белое, помертвевшее лицо, — нет, клянусь, интереса у меня не было. Я просьбу, если хотите, указание товарища Квакина исполнял.

«Наконец-то ты, голубчик, заговорил внятно», — подумал Павлов. Не нравился ему этот майор…

— Итак, вы исполняли указание Квакина, допустим. Тогда почему вы не объяснили своего отношения к делу Киреева помощнику районного прокурора Сергеевой? Более того, вы ввели ее в заблуждение. Вы уверили ее, что квартира опечатана, закон соблюден, все в порядке. Зачем вы прикрыли Квакина? Это же именно так выглядит — сейчас, на мой взгляд.