Петля дорог

Следователь смотрел внимательно, и впервые за все время их знакомства его взгляд не был сосущим. Тяжелым — да, но на дне глаз появился… вопрос, что ли. Как будто он допустил вдруг в свое сознание крамольную мысль: а что, если она не врет?..

* * *

Ее ввели в маленькую комнатку, где вчера поджидал ее профессор восточной литературы; она обрадовалась было новой встрече — но оказалось, что в кожаном кресле сидит теперь совсем другой человек.

Охранник проводил ее — и вышел. Ирена изумленно оглянулась — за прошедшие несколько дней она почти привыкла, что наедине ее оставляют только со следователем…

— Добрый день, госпожа Хмель… Присядьте, пожалуйста.

Она опустилась в кресло напротив. Человек молча разглядывал ее — не считая нужным прятать изучающий взгляд за подобие вежливого разговора.

Ему было лет сорок. Очень гладкая кожа, очень жесткие блестящие волосы, очень чисто выбритые щеки. Свежий, отдохнувший господин. Как после лыжного курорта…

И в то же время в нем было что-то от Анджея. Любопытство исследователя. Бескорыстная любознательность, обаяние прозектора. Искренняя симпатия к препарируемому существу.

Они молчали минут пять.

— Меня зовут Ян Семироль. Возможно, вам приходилось слышать мою рабочую кличку — Упырь. Я адвокат… Ваши коллеги, среди которых есть известные и уважаемые люди, попросили меня взяться за вашу защиту.

Ирена молчала. Ухоженный и красивый господин Семироль внушал ей безотчетную тревогу. Понемногу переходящую в страх.

— Мои услуги дорого стоят, — адвокат усмехнулся. — Кроме того, прежде чем браться за дело, я должен ознакомиться и с материалами, и с обвиняемым… Ваши материалы я видел. Теперь хочу с вами поговорить.

Ирена опустила голову:

— Я невиновна.

— Должен вас огорчить. Огромное множество обвиняемых говорит то же самое… Итак. Вы отсутствовали десять месяцев. Почему вы не хотите сказать, где вы были?

Ирена помолчала.

За долгие часы, проведенные в камере, она успела придумать несколько вариантов ответа на этот вопрос. Самый простой был — сослаться на амнезию, потерю памяти, ведь, если верить телесериалам, около половины взрослого населения любой страны теряют память хоть раз в жизни…

Но, во-первых, какому-нибудь медику наверняка удастся поймать ее на вранье. А во вторых… эта версия как бы лишала Ирену права голоса. «Я никого не убивала» — «Откуда вы знаете? Вы ведь потеряли память!»

Она поежилась. Ей невыносима была сама мысль, что кто-то — пусть даже этот вот адвокат — считает ее способной на ТАКОЕ… Более того, реально ЭТО совершившей…

Время шло. Адвокат ждал ответа.

— Это моя личная… тайна, — сказала Ирена глухо. — Я… не могу ответить на этот вопрос.

Адвокат кивнул — как будто немотивированное упрямство подследственной доставило ему удовольствие:

— Ладно… Вы часто моете руки?

Она молчала, сбитая с толку.

— Ну, после того, как прикоснетесь, скажем, к дверной ручке… есть желание вымыть руки с мылом?

— Иногда есть. Иногда нет… Если ручка не грязная…

— Почему у вас нет детей?

Она содрогнулась. Адвокат смотрел ей прямо в глаза — ровно и безмятежно. И требовательно.

— У меня еще будут, — сказала она, отворачиваясь. — Мне только чуть за тридцать…

— А почему вы не обзавелись потомством раньше?

Ирена знала, что через полчаса после окончания разговора ей придет на ум остроумная отповедь наглецу. И знала, что сейчас нечего и пытаться — ничего путного она из себя не выдавит…

— Ладно, — адвокат снова кивнул, как будто ее молчание послужило для него ответом. — Расскажите мне теперь, как вы со своей стороны представляете случившееся с вами. Вы ведь не признаете вины — какое-то оправдание случившемуся у вас есть? Вас оговорили? Подстроили? Враги? Недоброжелатели?

— Я не знаю, — сказала Ирена устало. — В моем доме кто-то был… перед моим приходом… жег тряпки в камине… я думала, что это мой бывший муж…

— А соседский мальчик видел вас. Вернее, он видел тетю, похожую на вас…

— Пока вы со мной разговариваете, — сказала Ирена устало, — настоящая маньячка ходит вокруг того дома… И каждую минуту может кого-то убить.

— Это было бы вам на руку, — серьезно сообщил адвокат. — Если бы убийство из этой же серии повторилось, пока вы за решеткой — это был бы весомый аргумент в вашу пользу…

Ирене захотелось ударить его по лицу.

Потому что вспомнился вихрастый Валька — как он заглядывает за забор… опасливо косясь на Сэнсея…

И эти фотографии — те, что показывал ей следователь…

Она молчала. Она ни разу в жизни так никого и не ударила. Разве что Анджея — после того случая на пляже…

— Скажите, госпожа Хмель… Вы испытывали сексуальное наслаждение при интимном общении с вашим супругом?

Ирена молчала, разглядывая свои ладони. Надо же — а так, на вид, вполне благопристойная линия судьбы…

— Мне надо подумать, — сказала она угрюмо.

Даже видавший виды адвокат, кажется, удивился:

— Да? А мне казалось, что эта информация давным-давно обработана… Впрочем, извините.

Он задал еще несколько вопросов — Ирена отвечала односложно, всячески уворачиваясь от изучающего взгляда. Усталость пригибала ее к земле. Невыносимая усталость.