Петля, Кадетский корпус. Книга одиннадцатая (СИ)

В общем музыка вскоре на самом деле стала магической, отдельные ноты зазвучали не громче, а как бы проникали в мозг, эмоции Ираклия и Гончай транслировались широким фронтом, их искренние чувства, борьба за счастье, препятствия и возможная разлука заставляли то радоваться, то грустить. Черт, кажется, проняло даже матерых мужиков, показалось, что сам Кязым-паша украдкой смахнул слезу. Вот это мы мощно пробили по эмоциям, женщины не скрываясь рыдали навзрыд, маркиза Марконе сидела с распухшим, красным носом и уже даже не вытирала мокрые глаза.

— О тебе думаю день и ночь!

— Люблю тебя! Люблю тебя! — пара переплетая голоса завершила песню, причем для самих исполнителей происходящее тоже стало полной неожиданностью. Понятное дело заранее предупредил ребят о сопутствующем эффекте, но такого явно никто не ждал, поэтому команда косилась удивленными взглядами, сами реально прифигели.

— Да что это вообще было? Я не могу говорить, — как то по-бабьи всплеснула руками маркиза Марконе и взглядом попросила помощи у барона Тургау.

— Кхм… — откашлялся могучий Хартман и смущенно прогудел, — Ей богу до сих пор комок в горле, чего уж там говорить о женщинах! В общем давайте поблагодарим исполнителей и подведем итоги конкурса талантов.

— Тут все явно, — вдруг взял слово Кязым-паша Карабекир, — Победила команда князя Багратионе!

Хитрый турок, даже проиграв, попытался набрать очки, так он явно выглядел благороднее, а результат на самом деле был очевиден. Народ да сих пор сопли и слезы по щекам размазывает, какие уж тут прения.

— Да!

— Нет смысла рядить!

— Лучше повторите еще раз!

— Я рыдал как девочка!

— Да я до сих пор плачу, — буквально взорвался зал, причем даже матерые мужики не стеснялись эмоций.

— Ну что же, думаю, все согласятся в вердиктом, — поднял руки Гастон де Фуа-Грайи, — Балл присуждается команде князя Багратионе, счет семь-шесть!

— Урраа!!!

— Да!!!

— Они заслужили! — публика с восторгом приняла результат очередного состязания.

Ужин после песни Ираклия и Гончай-бегим стал по особенному теплым, семейным что ли, гости и хозяева пережили общие эмоции, сроднились и стали искренне болеть за влюбленных, кажется и некоторые османы не остались безучастны. Однако я не терял бдительности, бейлербея шести вилайетов даже такой эмоциональной историей не пронять, вельможа приехал сюда за провинцией Нахичевань и сделает все, чтобы исполнить волю Султан-падишаха. Так что внимательно прислушиваюсь к глухим разговорам за столом Кязым-паши.

* * *

Глава рода Карабекир был закаленным в сотнях сражениях бойцом, он не только руководил воинами, но и лично принимал участие в кровавых рубках и отчаянных ночных вылазках. Под стать военачальнику собрались его соратники, суровые, прошедшие огонь и воду железные солдаты, другие не смогли бы удержать самые беспокойные провинции Османской Порты. Однако даже этих матерых мужиков проняло, песня князя Багратионе и Гончай-бегим всколыхнула в душах убийц что-то похожее на сочувствие.

— Клянусь богами, я едва не заплакал, — признался Пухляш, протирая глаза толстыми как сосиски пальцами.

— Это какая-то магия, люди не умеют так петь, — согласился с коллегой худой одаренный с орлиным носом.

— Соберитесь, чего размякли как бабы, — бейлербей излишне грубо одернул вассалов, сам стараясь скрыть свои эмоции, — Неужели слезливая песенка заставила вас забыть о долге перед Повелителем?

— Мы тверды!

— Не отступим ни на шаг! — хором заверили очнувшиеся воины.

— Разрыв между нами сократился, в завтрашнем конкурсе коварный Багратионе имеет все шансы сравнять счет и победить, — высказался хладнокровный Боатник, которого, кажется, даже песня не проняла, ну или он так умело держал маску равнодушия.

— Хмм… почему ставишь знак равенства между поражением и равными баллами? — уловил нюанс Кязым-паша, хорошо знавший хитроумного соратника.

— Если претенденты будут равны, то жюри может дать Гончай-бегим право выбора, а он очевиден, — пожал плечами Счетовод.

— Мы не должны допустить поражения, Султан-падишах этого не примет, — задумался Кязым-паша.

— Завтра спровоцировать Багратионе нам могут и не дать, объявят результат и разведут по углам, — Счетовод сразу догадался, о чем думает бейлербей, и тут же высказал свое мнение, — Думаю, надо рискнуть.

— Владетель Ван, ты знаешь, что делать! — жених обернулся к могучему, молчаливому воину и кивком отдал приказ.

* * *

Меня насторожила беседа команды оппонентов, услышать что-то было нереально, но делал выводы по аурам, и ментальному фону. Мангусты не умели читать мысли, однако передавали эмоциональную картинку, так что как только из-за стола Кязым-паши встал огромный и квадратный словно шкаф наместник провинции Ван, я не мешкая закрутил петлю. Воин шел к нам, делая попытки улыбнуться, но из-за шрама и грубых черт лица вместо радушия его гримаса, наоборот, внушала страх…

Оборот первый.

— Хочу выпить за жениха и невесту, — вполне прилично начал владетель вилайета, словно ружье, нацеливая свой кубок на князя Багратионе.