Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Танцевал толстенький Володя смешно. Видя, что Светлана хохочет, глядя на него, он старался отколоть что–нибудь еще. Свету веселило и то, что Лариса называла его котеночком. Танцующий Володя напоминал Светлане Тимошкиного кота. Тот точно так же подпрыгивал за концом ленточки, которой его дразнили.

Володя из ресторана поехал с ними. Лариса шепнула сестре, что он останется у них ночевать. Спать он будет в большой комнате, на софе. Светлане стало не по себе от этого сообщения, а Володя чувствовал себя в чужой квартире свободно, по–прежнему заигрывал с Ларисой. Света оставила их одних, ушла в спальню.

Она слышала, как они, видимо, мешая друг другу, смеясь, раздвигали софу, которая стояла по ту сторону тонкой стены. Потом там стихло, и Лариса пришла в спальню за бельем. Она осторожно вытащила простыни из шкафа и, прежде чем выйти, остановилась подле Светы. Та прикинулась спящей.

Утром Светлана слышала, как Володя торопливо собирался уходить. Он даже отказался от кофе, убежал, проговорив напоследок испуганно:

— Что сейчас будет! Что будет!

— Не дрожи! Перетерпишь!

— Чего это он испугался? — Вышла из спальни Света, застегивая халатик.

— Жены… Дома–то не ночевал!

— А он разве женат? — недоуменно посмотрела на сестру Света.

— Женат. Что ты удивляешься?

— И давно ты с ним… так?

— Первый раз!

— Он еще придет?

— Вот этого бы я не хотела…

— А как же ты?.. Зачем ты его привела?

— От него, милочка, будет зависеть — поеду ли я в Ленинград!

После этого разговора ощущение предчувствия счастья сменилось в душе Светланы постоянной тревогой. Занималась она пением с прежним усердием. Однажды сестра взяла ее с собой на репетицию, и Света пробовала петь с ансамблем Ларисы. Она думала, что это просто репетиция, и вела себя вольно, шаловливо. Это ее Лариса так настроила. Она–то знала, что в зале сидит руководитель ансамбля «Васильки». Когда Светлана кончила петь, Лариса познакомила с ним сестру. Света ахнула, смутилась. Руководитель ансамбля восторга особенного не выказывал, но Лариса почувствовала, что он доволен сестрой.

После отъезда Светланы в город Костя по–прежнему по вечерам ходил в клуб. Раньше, что бы он ни делал: танцевал ли под радиолу, баловался ли с девчатами или парнями, играл ли в домино, — он всегда чувствовал присутствие девушки, чувствовал ее взгляд, иногда восхищенный, иногда сердитый или обиженный, это когда он, по ее мнению, переступал черту, заигрывая с девчатами. Когда она по какой–либо причине не приходила в клуб, Костя все равно ощущал ее близость, ожидая, что вот откроется дверь и войдет Светлана. А теперь знал, что, сколько ни открывайся дверь, она не войдет. От этого ему не танцевалось, не игралось, и он весь вечер стучал в домино. Потом грустно брел домой. На четвертый день он получил от подруги первое письмо. Костя все время носил письмо с собой, и его все время подмывало дать почитать своему приятелю, поделиться с ним счастьем. Через день он получил следующее письмо, потом еще и еще. Светлана подробно рассказывала о своих делах, о своих волнениях, вспоминала встречи с ним. Костя тоже писал ей длинные письма, удивляясь, откуда только слова у него берутся. Вскоре пришло письмо, в котором Света с восторгом сообщала, что ее приняли в ансамбль. Это письмо было самым длинным. После этого Света стала писать короче, потом письма стали реже приходить. Напрасно Костя торопился домой после работы: писем не было. Те, что изредка он все же получал, были сухими, торопливыми. Подошли и прошли Октябрьские праздники, на которые Света обещала приехать в деревню, но не только не приехала, но даже открытки от нее не пришло. На Костин упрек Света ответила, что это мещанский обычай — слать открытки. В ноябре Костя получил повестку в военкомат. Нет, не мог он уйти на два года, не узнав, что случилось, почему так внезапно изменилась к нему Светлана?

В Тамбов он приехал утром и сразу отправился на ту улицу, где жила Света. Костя знал из ее писем, как добираться с вокзала. Возле двери он долго топтался, не решаясь поднять руку к кнопке звонка. Может быть, рано явился, думал он, они еще спят. И вообще зря он приехал, раз не пишет, значит, не нужен, чего выяснять? Не лучше ли повернуться и уехать назад… Выше этажом хлопнула дверь и послышались шаги по ступеням. Костя торопливо нажал на кнопку и услышал за дверью легкое покашливание. Значит, не спят. Какая она теперь стала? Как встретит его? Не верится, чтобы в письмах она лицемерила. Зачем? С какой стати?.. Мимо Кости, взглянув на него как–то неодобрительно, прошла пожилая женщина с хозяйственной сумкой. Щелкнул замок. Дверь открыла Лариса.

— A-а, это ты? — сказала она равнодушно и вышла на площадку, прикрыв за собой дверь.

Она была в длинном махровом халате. Концы голубого пояса с большими помпончиками свисали до колен.

— Светлана дома?

— Нет! Ее нет… И вообще встреча с тобой ей радости не принесет! Она давно уже живет другими заботами.

— Я хотел ей два слова сказать. Пусть хоть выйдет!

— Не нужно ей ничего говорить. Оставь это!

— Нет, нужно! Мы любим друг друга!