Петр I

В декабре 1699 года Петр привел российский календарь, по которому счисление лет производилось от сотворения мира и год начинался с 1 сентября, в соответствие с европейским календарем, в котором точкой отсчета лет было рождение Христа, а новолетие начиналось с 1 января. Таким образом, после декабря 7208 года наступил январь 1700 года по новому летосчислению. Правда, счет дням продолжили вести по юлианской системе, введенной в Римской республике с 1 января 45 года до н. э. указом Юлия Цезаря, а не по более передовой григорианской системе, получавшей все большее распространение в Европе, поэтому полного соответствия не вышло: когда в России отмечали 1 января 1700 года, в Венгрии или Пруссии уже наступило одиннадцатое. Впрочем, в то время юлианский календарь продолжал использоваться во многих европейских странах, а вот к началу ХХ века он стал анахронизмом, от которого большевики поспешили отказаться точно так же, как от ставших ненужными букв «Е», «Ѳ» и «І».

«А в знак того добраго начинания и новаго столетнаго века, – говорилось в царском указе, – в царствующем граде Москве после должнаго благодарения к Богу и молебнаго пения в церкви и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим… улицам знатным людям и у домов нарочитых духовнаго и мирскаго чина перед вороты учинить некоторыя украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостине дворе… или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно; а людем скудным комуждо хотя по древцу, или ветве на вороты, или над храминою своею поставить, и то б то поспело, ныне будущаго Генваря к первому числу сего года, а стоять тому украшению Генваря по седьмой день того ж 1700 года.

Да Генваря ж в первый день, в знак веселия, друг друга поздравляя Новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненныя потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам Боярам и Окольничим и Думным и Ближним и Знатным людям палатнаго, воинскаго и купецкаго чина знаменитым людям, каждому на своем дворе из небольших пушечек, буде у кого есть, и из несколько мушкетов или инаго мелкаго ружья, учинить трожды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится».

Регламентация была коньком Петра или, как принято выражаться в наше время, его фишкой. В своих указах царь-реформатор подробно расписывал действия подданных – бери и исполняй, не мудрствуя лукаво, государь уже обо всем подумал, все предусмотрел. Можно было не согласиться с тем или иным указом, но не понять, чего они требуют, было невозможно.

Генрих Бухгольц.

Портрет Екатерины I. XVIII век

Клавдий Лебедев.

При дворе Петра Первого. XIX век

Глава четвертая От Нарвы до Головчина

Алексей Кившенко.

Капитуляция шведской армии. 1887

«Присутствие духа его было столь же беспримерно, как и великодушие его: сия отличительная черта украшает образ его паче других. Присутствие духа не оставляло его никогда в злосчастнейших приключениях. Он ни мало не терял бодрости. Что может быть несчастнее, как первое его сражение с Карлом XII под Нарвою. Армия его разбита, полководцы его взяты в плен, вся артиллерия его достается неприятелю; меди в России не было для вылития на место потерянной; весь народ был поражен страхом, и в ужасе своем воображал, что торжествующий неприятель разрушит их Отечество. Но монарх при печальном сем известии ни мало не смутился, но сказал хладнокровно: “Шведы победою своею научат нас победить их самих”».

* * *