Петр I

Алексею Михайловичу, второму российскому царю из династии Романовых, не везло с сыновьями. Первенец Дмитрий родился сильно нездоровым и прожил чуть меньше года. Второй сын, Алексей, скончался незадолго до своего шестнадцатилетия. Третий сын, Федор, успевший недолго посидеть на престоле, страдал болезнью, от которой сильно отекали ноги. Многие современные исследователи грешат на цингу, но с чего бы быть недостатку витамина С у царевича, на столе которого постоянно были овощи да ягоды? Впору предположить, что у первой жены царя Марии Милославской в генах имелся дефект, проявлявшийся, подобно гемофилии, только у отпрысков мужского пола. Впрочем, и у Алексея Михайловича наследственность была не очень-то хорошей – его отец, Михаил Федорович, уже в тридцатилетнем возрасте был слаб ногами настолько, что иногда его приходилось носить в кресле.

После Федора Мария родила царю сына Симеона, скончавшегося в возрасте трех лет, а последним из ее сыновей стал Иван, страдавший припадками и все тем же отеканием ног. Принято считать Ивана слабоумным, но, возможно, он просто не имел способностей и склонностей к правлению.

В марте 1669 года царица Мария скончалась от родильной горячки после разрешения от бремени дочерью Евдокией, умершей раньше матери, на третьем дне жизни. Отгоревав положенное, Алексей Михайлович женился на девятнадцатилетней Наталье Кирилловне Нарышкиной. Род Нарышкиных считался захудалым, то есть мелкопоместным, зато невеста была хороша собой. Современники описывали ее как женщину «росту величавого, с черными глазами навыкате, лицо имеет приятное, рот круглый, чело высокое, во всех членах изящная соразмерность, голос звонкий и приятный, и манеры самые грациозные».[4]

Для того чтобы батюшка-государь мог выбрать лучшую из лучших, устроили смотр невест, съехавшихся в Москву из разных городов… Впрочем, есть мнение, что этот старинный кастинг был всего лишь формальностью – Алексей Михайлович и так собирался жениться на Наталье, с которой он познакомился в доме близкого к царю боярина Артамона Матвеева. Так или иначе, но в январе 1671 года сыграли свадьбу, а 30 мая (по новому стилю – 9 июня)[5] 1672 года Наталья родила мальчика, которого нарекли Петром. Имя это было «нетрадиционным» как для Романовых, так и для Нарышкиных, но выбор его был логичным, ведь младенца крестили 29 июня, в день святых апостолов Петра и Павла.

Рождение здорового мальчика укрепило позиции Натальи Кирилловны и ее родственников при дворе. Наряду с расположением царя, большое значение имело покровительство боярина Матвеева, который в последние годы царствования Алексея Михайловича возвысился до ближнего окольничего, а затем – до ближнего боярина (фактически стал главой правительства). Нарышкины приходились родней жене боярина Евдокии Гамилтоновой, которая вела свой род от последнего Верховного короля Ирландии Эдуарда Брюса, а родственники в то беспокойное время считались наиболее надежной опорой: кровь, мол, не водица (хотя предавали родичи друг друга сплошь и рядом).

Первые годы жизни царевичи проводили при матерях, находясь на попечении многочисленных нянек и мамок. «У семи нянек дитя без глазу» – это про них, про царских детей. По достижении пятилетнего возраста царевичи передавались на воспитание дядькам-наставникам, которые обучали их грамоте, счету и другим премудростям. Школ и университетов в допетровской России не было, дети из знатных семейств учились на дому, нередко по принципу «а кто имя свое написать умеет, да счету обучен, да может лоб перекрестить правильно, тот все науки превзошел».

Алексей Михайлович скоропостижно скончался в конце января 1676 года на сорок седьмом году жизни. Престол перешел к Федору Алексеевичу, которого отец назначил своим преемником еще в сентябре 1674 года. В то время у Романовых не было писанного закона о наследовании власти – поступали по традиции, согласно которой престол наследовал старший из царских сыновей. Но традиция – это не закон… Забегая сильно вперед, скажем, что Петр Первый своим уставом (указом) «О наследии престола», изданным в феврале 1722 года, еще больше запутал дело. Петр хотел передать власть своей второй жене Екатерине и потому постановил, чтобы «сие [наследование престола] было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в… злость… имея сию узду на себе».