Петр I. Материалы для биографии. Том 2. 1697–1699.

К 24 или к 27 марта, к одному из этих дней, следует относить также и получение Петром письма от А.М. Головина[168]. А.М. Головин вводит царя в подробности жизни Преображенского полка. Он начинает выражением благодарности за какие-то пушки, «удобные к его полкам», о которых писал ему царь. Образцовые лядунки для снаряжения Преображенского полка, о высылке которых в Москву Петр ему также писал, еще не получены; как придут, о том будет донесено тому, «кому надлежит по письму твоему». Кто это, перед кем Головин питает некоторый страх и опасение его раздражить, – неясно, может быть, князь Ф.Ю. Ромодановский – генералиссимус. «И пожалуй, – обращается он с просьбой к Петру, – к нему отпиши, чтоб он ко мне был милосерд, как тебя Бог наставит, чтоб пуще ево не раздражить. А что какой есть в делах наших непорядок, и то, Богу ведущу, и все я несу на себе, а от меня все удалишася». Письмо Петра с уведомлением о том, что высылаются образцовые лядунки, пришло как раз вовремя: чуть было не отдали их изготовлять. В иных полках – у Петра Гордона и в Семеновском – уже сделаны. Следуют далее в письме полковые мелочи, не совсем для нас понятные, так как они обозначены только намеками. А. Головин сообщает Петру, что Ивану Ивановичу (Бутурлину?) ни в каком полковом деле он ведать не дает, и тот за это на него гневен; просит царя охранить его и отписать Ивану Ивановичу, чтобы он «в полковых делах и во всем урядстве» ему не мешал. «А что у нас в полкех, – пишет он, – слава Богу все здорово». На караулах с нынешнего числа будет стоять Преображенского полка полуполковник князь Никита Репнин, а полковник (Фамендин?) с позволения генералиссимуса на караулах не стоит «и в жалованье оскужен: идет ему не против прежних, которые были у нас в полкех». Головин спрашивает далее, в каких местах теперь Петр обретается, в Амстердаме «или инде где», просит не покинуть находящегося в Голландии брата его Ивана, сообщает известия о членах ближайшей компании: «Святейший наш поехал молиться к Александру Свирскому. У Тихона Никитича жены не стало, и о том он безмерно печалится». Письмо заканчивается просьбой о покупке за границей 3000 мушкетов: «соверши, и ко мне, пожалуй, отпиши»[169].

Сохранилось (в копии) письмо Петра к новгородскому воеводе П.М. Апраксину в ответ на пересланное Петру великими послами его письмо к ним о найме штурманов, боцманов и матросов в пограничных шведских городах и о бегстве инженера Брекеля. Петр предписывает ему больше из шведской земли матросов, не знающих русского языка, не нанимать, потому что «здесь», т. е. в Англии, благодаря наступившему миру можно нанять матросов гораздо лучших, чем в Швеции. По поводу бегства Брекеля Петр делает Апраксину выговор, хотя и не в суровой форме, указывая в качестве примера на порядки в иностранных государствах. «Min Her, – пишет царь. – Письмо твое, 16 февраля писанное, мне отдано марта 24, в котором пишешь ваша милость о найме солдат; и в том извольте приложить тщание. А что естьли не найдется русского языка, велел, которые и не знают языка, нанимать, и в том, которые наняты, тем быть так, а естьли которых сие письмо до наему застанет, нанимать не вели, потому что здешние гораздо лучше и не пример шведам, и достать их можно, сколько надобно, здесь ради учиненного мира; а в шведской земле велено нанимать только для языка русского, а не для того, что здесь добыть нельзя. Тут же пишешь, что полковник Брекель проехал тайно заграницу, и то зело худо, что таково оплошно у вас; можно было покрепче смотреть в том. А здесь не токмо иной кто, но и сами короли каждому проезжую подписывают своею рукою. О пушках новых, о которых писал Федор Алексеевичь (Головин), так же потщись, чтоб немедленно оные зделать. Piter»[170].

27 марта вечером, вероятно, вскоре после возвращения в Дептфорд Петра, который вернулся туда «перед вечером», прибыл туда же из Амстердама второй посол Ф.А. Головин: «приехал к нам, – как записано в «Юрнале», – Федор Алексеевич [в] вечеру»[171].

28 марта помечено получение Петром второго письма от А.М. Головина от 18 февраля из Москвы, почти тождественного по содержанию с предыдущим письмом от 11 февраля. Речь опять идет о высланных царем образцовых лядунках, которые все еще не доставлены, о том, что до получения царского письма он, Головин, хотел было делать лядунки деревянные, крыть их телячьей кожей и печатать на них гербы Преображенского полка. Такие без его ведома уже сделаны в Семеновском полку. От Ивана Ивановича (Бутурлина?) по-прежнему чинится ему в полковых делах «помешка»; Иван Иванович все делает по прихотям своим, а не так, как требует дело. Головин просит Петра отписать о том к Ивану Ивановичу[172].